Мэтт
Шрифт:
Сначала я подумала, что это нервы, что было бы логично, учитывая, сколько миль мне предстоит преодолеть, чтобы встретиться с незнакомым мужчиной, за которого я должна выйти замуж. Затем я поняла, что дело совсем в другом: я взволнована.
«С чего бы мне волноваться?» — с раздражением думаю я, глядя на проплывающие облака за моим крошечным иллюминатором. Замужество может поставить крест на моей певческой карьере. Это может означать конец «Лолли Попз» или, по крайней мере, моей связи с ними. Это может означать конец моей независимости, самостоятельности, моей способности
«В любом случае, не похоже на то, что ты занимаешься сексом», — говорит мне мой внутренний критик, и я вздыхаю. Я приостановила свидания около года назад, так что это был довольно сухой период.
Но волнение берёт верх, оно разливается в моей груди, как газировка. Я немного задумываюсь, пытаясь разобраться в этих неожиданных эмоциях. Думаю, я в некотором роде взволнована посещением Снежной Долины. Я погуглила город сегодня утром, и он показался мне необычным и живописным, как городок из фильма «Холлмарк». Я рада познакомиться с красивым мужчиной, который, надеюсь, будет рад познакомиться со мной. И, я думаю, меня радует перспектива будущего — не лишённых секса, бесстрастных лет, в конце концов, а веселых, захватывающих, может быть, даже любящих. Возможно, это мужчина, которому я отдам своё сердце.
Моё сердце гулко стучит в ушах при этой мысли. Я уже давно никого не любила. Последний мужчина, которого я любила, изменил мне, и наши отношения закончились болезненно. У меня до сих пор на сердце остались шрамы после него. И всё же, как сказала мне Сара, мне нравится быть в отношениях и иметь кого-то, с кем можно смеяться, плакать и быть рядом. Просто это было так давно, что я склоннна забывать.
До конца полёта я отказываюсь от сна или чтения журнала и просто слушаю музыку, наблюдая за проплывающими облаками. Всё кажется сказочным и нереальным, как будто я в кино. Даже мужчина, громко храпящий на соседнем сиденье, не может пробудить во мне чувство странного удовлетворения. Я решила, что на самом деле дам этому шанс и посмотрю, что из этого выйдет. Я всегда могу вернуться на самолете в Нью-Йорк, если что-то не получится. Что я потеряю?
Через некоторое время я открываю глаза, даже не осознавая, что вообще их закрыла. Храпящий мужчина исчез. Я резко осознаю, что на самом деле все ушли. Стюардесса многозначительно улыбается мне.
— Мы прибыли в Снежную Долину, мэм, — говорит она сквозь зубы.
— О, черт! — восклицаю я, собирая воду, чипсы, одеяло, журнал, телефон и сумочку, как будто уже несколько недель живу в самолете. — Простите, я, должно быть, задремала и не заметила этого.
— Такое случается с лучшими из нас, — отвечает стюардесса. Она помогает мне достать сумки из багажного отделения и протягивает пакет для мусора, в который я кладу бутылку с водой и чипсы.
— Спасибо! — говорю я, ковыляя по трапу самолета со своими сумками на буксире. Я машу ей в последний раз, делаю глубокий вдох и иду по длинному туннелю, ведущему к выходу.
С каждым шагом я чувствую, как моё волнение растёт. Если бы у меня не было так много долбанных сумок, я бы бежала по туннелю, как ребёнок, попавший в Мир Диснея. Мужчину, с которым я собираюсь встретиться, зовут Мэтт — это всё, что я о нём знаю. Я хочу узнать больше. Мне нужно узнать больше.
Наконец
Но вокруг больше никого нет…
— Дженна? — спрашивает невероятно красивый мужчина.
«Черт возьми, — думаю я. — Он ищет меня!»
Я вскидываю руку в воздух и бешено машу ею. Я в таком шоке, что запинаюсь на словах, когда говорю:
— Ты, должно быть, Мэтт!
Он улыбается, когда я подхожу к нему на ногах, сделанных из желе. Вблизи он ещё красивее, чего я и представить себе не могла. Он протягивает руку, и я вкладываю в неё свою, надеясь, что он не заметит, как она дрожит.
Мне кажется, или что-то действительно происходит, с большой буквы «П»?
Мою руку слегка покалывает, а сердце трепещет. Я качаю головой и тихонько смеюсь, убирая ладонь. Пульс настойчиво стучит у меня в ушах, а щеки горят, но я мысленно закатываю глаза.
«Ты, как всегда, драматизируешь, Дженна», — говорю я себе. Но когда я встречаюсь с взглядом Мэтта, он смотрит на меня с любопытством, как будто тоже что-то почувствовал, когда наши руки соприкоснулись.
— Приятно познакомиться, — молвлю я, чтобы нарушить молчание. Его полные губы изгибаются в улыбке. Я беспомощно гадаю, каково это — целовать эти губы или чувствовать, как они оставляют след любви на моём теле…
— Я тоже рад с тобой познакомиться, Дженна, — отвечает он, и моё имя в его устах звучит как песня. Его взгляд скользит вверх и вниз по моему телу, почти незаметно, и я чувствую, как краснею. Боже, я, должно быть, выгляжу ужасно. Мои волосы свисают на лицо, так как большую часть полёта я провела с неряшливым пучком на макушке. Я уверена, что моя одежда измята, а на футболке, вероятно, остались крошки. Стоя рядом с ним, в его тёмном костюме и белоснежной рубашке, я, должно быть, выгляжу бездомной.
Но Мэтт не смеётся надо мной, не поджимает хвост и не убегает. Вместо этого он вежливо спрашивает:
— Могу я помочь тебе с твоими сумками?
Я не могу сдержать улыбку облегчения.
— Было бы здорово. Спасибо.
Я наблюдаю, как его брови поднимаются к линии роста волос, когда он берёт мой чемодан, спортивную сумку и огромную ручную кладь. Всё, конечно, в моём любимом стиле.
— Тебе нравится леопардовый принт? — Мэтт спрашивает небрежно, но в его словах слышится намёк на поддразнивание.
— Вовсе нет, — отвечаю я, игриво встряхивая волосами. Когда он смеётся, я говорю: — Нет, я его обожаю. Да будет тебе известно, что пятьдесят процентов моего гардероба — леопардовое. — Я обдумываю это утверждение и пересматриваю его. — Или тигровое. Или зебра.
Он вздыхает в притворном ужасе, когда мы проходим через терминал. Я хихикаю. Мэтт выглядит таким сдержанным, что я бы не назвала его игривым парнем. Но теперь он стал ещё более привлекательным для меня.
— Пятьдесят процентов? — недоверчиво повторяет он. — А какие ещё пятьдесят процентов?