Мейер - Городская девчонка и ковбой

Мейер Сьюзен

– Могу я поговорить с дочерью?

– Знаете, миссис... Рейчел, она ушла в свою спальню, и мы с Терри надеемся, что она наконец поспит.

– Я поняла. Скажите ей, что я звонила и позвоню еще раз попозже.

– Могу сказать ей, чтобы она сама вам позвонила, - осторожно предложил Кэлеб.

– Это было бы прекрасно. Я так расстроена, и не только из-за того, что она бросила трубку. С тех пор как в компании начались неурядицы, Алексис места себе не находит. Это совершенно лишнее. Алексис не хочет терять эту фирму, хотя, по правде говоря, это наш вовсе не единственный источник средств существования. Пятнадцать лет подряд,

пока она не стала ее президентом и не превратила ее в нечто такое, чего никто не ожидал, компания эта была просто моим хобби, и все. И вот, вместо того чтобы спокойно признать поражение, учесть свои ошибки и идти дальше, Алексис задалась целью во что бы то ни стало спасти компанию.
– В трубке послышался вздох.
– Меня восхищает ее самоотверженность, но я ее не понимаю. И не позволю ей вогнать себя в гроб ради такой ерунды, как деньги.

Кэлеб безоговорочно согласился бы с Рейчел, если б не произнесенное ею слово "самоотверженность", которое навело его на мысль, что отношение Алексис к своей рекламной компании можно сравнить с тем, как сам он относится к Трем Торфяникам.

– Вряд ли вам удастся ее остановить.

– О, вы меня еще не видели в действии.
– По голосу Рейчел нетрудно было догадаться, что она улыбается.

Кэлеб ухмыльнулся. Этой женщине можно верить.

– Значит, скоро увидим...

– Да, - неожиданно твердо и решительно ответила Рейчел.
– Да. Насколько я помню, Алексис говорила, у нее осталась еще неделя или около того, чтобы принять окончательное решение. Так что, если мне не удастся вразумить ее в ближайшие день-два, думаю, мы скоро увидимся.

Кэлеб со смехом отключил связь и хотел положить трубку. Да так и застыл с протянутой рукой.

Он только что самым беспардонным образом разрушил Ангусов план. И сам навел Рейчел на мысль приехать на ранчо на неделю раньше срока!

– Позвоните матери, - как бы между прочим сказал Кэлеб, чистя картошку. Алексис делала котлеты, а Терри возил туда-сюда по столу игрушечный грузовичок.
– Узнаете, что она хотела.

– Так вы с ней говорили?

Стараясь уловить, что в этом может быть плохого, Кэлеб пожал плечами:

– Немножко.

– И она вас убедила, что я ненормальная.

– Ваша мать вовсе не считает вас ненормальной. Она думает, что вы переутомились.

– Я переутомилась, правда. Но теперь поспала и чувствую себя отлично. И все равно считаю: происходит что-то не то.

– Алексис, по мнению вашей матери, у нее все в порядке. Судя по голосу, она довольна и счастлива.

– И мама вас убедила, что я свихнулась.

– Да нет, ничего подобного.
– Кэл отрицательно помотал головой.
– Если хотите знать мое мнение, то я целиком поддерживаю вашу преданность своему делу. Мне сегодня пришло в голову, что вы относитесь к вашей компании примерно так же, как я к ранчо. Так что мне понятно, почему вы решили во что бы то ни стало спасти ее. Я целиком на вашей стороне, - Но?..

– Никаких "но" нет, - Кэлеб старался придать своему голосу убедительность. По его мнению, все, что Алексис надлежало сделать, так это позвонить Рейчел и убедить ее, что все хорошо и прекрасно. Тогда ее мать отложит свой приезд. Однако, стоит только Алексис заподозрить неладное, она ни за что не позвонит, а тогда Рейчел и не подумает отложить свой приезд.

– И все же какие-то свои соображения у вас есть. Если вы мне не скажете, в чем

дело, я окончательно уверюсь, что вы считаете меня сумасшедшей.

Кэлеб вздохнул. Господи, да эта женщина, если поставила перед собой цель, прет к ней как танк.

– Ну, хорошо. Если хотите знать, что я думаю, то скажу. Я восхищаюсь вашим напором, вашим мужеством, вашей решимостью спасти компанию. Но.., но, повторил он громко, желая поддразнить ее, потому что, видит Бог, она его довела до белого каления, - я думаю, вы здесь потому, что вам захотелось взять тайм-аут, а вовсе не ради того, чтобы спасти свою мать.

Секунд тридцать Алексис молча смотрела на него широко открытыми глазами, потом бросила:

– Ерунда, - и пошла обратно к плите. Кэлеб бросил картошку, оперся спиной о раковину, сложив руки на груди, и сказал ей вслед:

– Да ну?! Вы так думаете? А я считаю иначе. Алексис обернулась.

– Если вы хотите вызвать меня на спор, то зря стараетесь. Я не собираюсь оспаривать то, что не имеет никакого смысла.

– Имеет, еще какой. Вы испугались, столкнувшись с вопросами, на которые не находите ответа. Вы не знаете, почему рухнула ваша компания. Вы не знаете, как поправить дело. Вы даже не можете придумать добротную идею для вашего единственного клиента, который платит вашим адвокатам просто из благодарности за прекрасную рекламу, которую вы создали для него в прошлом году. И вот, инстинктивно ища спасения, вы сосредоточили свое внимание на проблемах, которые якобы есть у вашей матери, и таким образом у вас появилось оправдание. Мол, мне не до этого, потому что я занята другим. И ко всему прочему искусственно ограничили свое поле деятельности, засев на ранчо, за тысячи миль от офиса вашей компании. Но вы не бежали, чтобы сделать себе короткую передышку, нет, вы здесь ради спасения вашей матери.

Алексис смотрела на него, открыв рот.

– Вы кретин, - проговорила она наконец.

– Вы хотели знать, что я думаю, требовали, чтобы я высказал свое мнение. Что ж, вот оно. А дальше поступайте как хотите. В конце концов, это ваши проблемы.

– А как насчет ваших? Может, мне тоже поступить так, как поступили вы, когда вас бросила та девица?

Было ясно, что Алексис сказала это, движимая гневом и обидой, а потому Кэлеб постарался сохранить хладнокровие.

– Это совершенно разные вещи, - произнес он спокойным тоном.

– Неужели?
– в голосе Алексис звучала насмешка.

Он сощурился.

– Никаких "неужели". В одном случае речь идет о личных вопросах, а во втором - о деловых. Кроме того, вы же не поступали по-идиотски.

– Уж не хотите ли вы сказать, что вышли из положения самым что ни на есть достойным образом? Это нетрудно - бросать туманные фразы типа "я поступил по-идиотски", хотя на самом деле все как было, так и осталось. Если хотите знать мое мнение, то вы просто спрятались от самого себя.

Кэлеб в изумлении вытаращил глаза.

– Что значит "спрятался"? Никуда я не прятался, ни от себя, ни от других. Ведь я не побоялся вернуться на ранчо, хотя знал, что работники станут смеяться надо мной, а местные сплетницы будут перемывать мне косточки.

– Ну конечно. Но ведь это только одна сторона дела, та, что полегче. На вторую попытку смелости у вас уже не хватает. Как же, страшно. Я, по крайней мере, достаточно отважна, чтобы не выходить из игры. А вы решили держаться в стороне. Так оно безопаснее.