Меж двух огней

Вебер Дэвид Марк

Но перед уходом он собирался расквитаться с Вундерманом и Льюис. И это будет прощальным подарком не только флоту, но и ханже и суке МакБрайд. Да и капитану Хонор Харрингтон, будь она проклята!

– Послушайте, – сказал он наконец, – я хочу залечь на некоторое время. Пусть наша чертова Старуха думает, что она вселила в меня страх перед Господом – мне плевать, черт побери! Но чтоб никто из вас не смел мне говорить, что я могу и чего не могу делать. – Он увидел страх в глазах напарников, и вся его уродливая сущность возликовала, видя такую реакцию. – Я разделаюсь с Льюис, убью этого долбаного Вундермана своими собственными руками, и никто не сможет меня остановить, а уж более вы. –

Он оскалил зубы и для выразительности пристукнул огромным кулаком по столу. – Я не хочу ни черта больше слышать об этом, а если я так решил, то мне в помощь нужен один из вас, и ей-богу, вы мне поможете и не рыпнетесь. А если не поможете, то в нашей капсуле будет меньше народу, когда она высадится на поверхность планеты, ясно?

Стеннис проглотил слюну и опустил глаза. Потом отрывисто кивнул. Казалось, исходивший от него страх можно пощупать. Штайлман обвел глазами остальных, и те один за другим тоже кивнули. Все, кроме Каултера, который просто посмотрел ему в глаза и слегка улыбнулся в ответ холодной улыбкой согласия.

– Отлично.

Единственное слово камнем упало в повисшей тишине, а Рэнди Штайлман взял со стола колоду и снова начал раздавать карты.

Глава 26

Когда его бот наконец пристыковался, гражданин коммандер Кэслет издал глубокий вздох облегчения. Он допускал, что приказ постоянно сохранять маскировку имеет смысл, но для него лично все сводилось к сплошному геморрою – особенно учитывая, что даже собственному дипломатическому корпусу Республики не было известно, что в Конфедерацию послан гражданин адмирал Жискар. Послы и торговые атташе, разбросанные по Силезскому пространству, были неотъемлемыми звеньями разведывательной сети Республики, но большинство из них остались после смены режима на своем месте. Комитет общественного спасения применял методику «новой метлы» к дипломатам, работающим в таких серьезных местах, как Солнечная Лига, а Силезия была тихой заводью, слишком далекой от арены решающих дипломатических маневров, чтобы влиять на расстановку сил в отечестве. Поэтому Госбезопасность доверяла служащим своего посольства не более, чем они того заслуживали, – что, как заключил Кэслет, было по-своему мудро со стороны ГБ. Шестеро самых влиятельных послов правительства Законодателей перебежали к мантикорцам… после того, как Госбезопасность казнила большую часть их родственников за «измену народу».

По мнению Кэслета, такое вполне предсказуемое проявление причинно-следственной связи было одним из наиболее вопиющих примеров безумия революционной власти и очень осложняло его собственную жизнь. Он не мог напрямую использовать разведывательные каналы дипломатической службы, не обнаруживая своего присутствия в системе и, вероятно, не рассекречивая какие-то элементы миссии, поскольку источники разведданных были сомнительными в глазах его начальства. Гражданин адмирал Жискар мог использовать любую информацию, которую они поставляли, но только после того, как она проходила через одного из послов, назначенных после переворота, а Жасмин Хейнс, торговый атташе в системе Шиллера, находилась в связующей цепочке слишком далеко. Кэслет мог использовать Хейнс, чтобы посылать через нее зашифрованные донесения Жискару дипломатической почтой, но он не мог сказать ей ни о том, что говорится в донесениях, ни о том, кем он является, ни даже попросить предоставить любую информацию, которая могла бы «каким-то образом поставить под угрозу оперативную безопасность вашей миссии» – исчерпывающая формулировка приказа, начисто лишавшая его помощи с поверхности планеты.

У Кэслета были опознавательные коды на случай,

если потребуется ее помощь, но сейчас он был вынужден таиться в Шиллере, прячась за самым крупным газовым гигантом системы, и высылать с донесениями простой бот. Ему это очень не нравилось. Не нравилось быть прикованным к месту встречи с катером до момента его возвращения, а еще больше не нравилось подвергать опасности своих людей, не имея возможности подстраховать их. Но Элисон, кажется, проводила встречи со связником, соблюдая строжайшие меры безопасности, и Кэслет наблюдал теперь из коридора причального отсека, как стыковочный туннель соединяется с переходным шлюзом прибывшего катера.

По туннелю плавно проплыла Элисон Макмэртри, и Кэслет, чуть более торопливо, чем обычно, ответил на ее приветствие, разглядев в ее глазах мучительную досаду. Она знала его слишком хорошо, знала, что он сгорает от нетерпения, страстно желая вернуться к охоте на пиратов. Конечно, и он понимал ее чувства. Они не говорили об этом друг с другом, но оба питали одинаковое презрение к Комитету общественного спасения и его ставленникам, за исключением, возможно, горстки людей вроде Дени Журдена. И ни одному из них, говоря по совести, не нравилось охотиться на торговые суда.

«И это довольно глупо с нашей стороны, – поразмышляв, пришел к выводу Кэслет. – Не в том ли заключается весь смысл наличия флота у государства – не давать врагу пользоваться космическим пространством, одновременно обеспечивая собственную безопасность? И как вы можете помешать кому-то в этом, если не желаете уничтожать торговые суда противника? Кроме того, «купцы» столь же важны для монти, как и военные корабли, а может, и более важны, не так ли?»

Он отбросил эту мысль и вошел в лифт. Макмэртри встала рядом с ним, и он нажал на панели кнопку мостика.

– Как дела? – спросил он.

– Не так уж плохо, – ответила она, слегка пожав плечами. – Их таможенные патрули действительно ни черта не стоят. Никто и не подумал хотя бы глянуть в нашу сторону.

– Это хорошо, – пробормотал Кэслет.

Ему не нравилось предписанное приказом прикрытие: «судно, ведущее разработку месторождений на астероидах», – потому что его бот менее всего походил на гражданское космическое судно. Но то, что когда-то было разведкой Народного Флота, настаивало, что так называемый таможенный патруль здесь будет довольствоваться считыванием показаний сигнального маячка, и, подумать только, в кои-то веки они оказались правы. «Уже кое-что», – без энтузиазма подумал он.

– Однако мы сделали все с помощью узконаправленного луча прямо с орбиты, – продолжала докладывать Макмэртри. – Хейнс не хотела отсылать свое курьерское судно, но она все же согласилась с вашим распоряжением. Наше донесение дойдет до адмирала Жискара, – она упомянула дореволюционный ранг, поскольку рядом не было комиссаров, – в течение трех недель. – Она поморщилась. – Мы бы сэкономили целых десять дней, если бы направили ее прямо на место рандеву, шкипер.

– А секретность, Элисон? – отозвался Кэслет, на что она сердито фыркнула.

Кэслет всецело разделял ее недовольство. Чтобы успокоить Госбезопасность, они должны были посылать свои донесения в систему Сагинау, из которой уже другое курьерское судно (находившееся в распоряжении посла, которому Комитет общественного спасения доверял) доставляло их Жискару. Даже учитывая высокие сверхсветовые скорости, на которых обычно перемещались курьерские суда, переход все равно занимал много времени.

– Во всяком случае, – продолжал он, – мы можем быть уверены, что он будет знать все, что мы делаем и что собираемся сделать. А значит, мы с чистой совестью можем снова отправляться на поиски пиратов.