Меж молотом и наковальней
Шрифт:
Может, туда и поехать? Нельзя… там сейчас другие люди живут. Снимают. Такая милая молодая пара, двое детишек, не на улицу же их выставлять. Шож я, такая хорошая, и везде лишней оказалось?
Да и найдут меня там сразу… если будут искать. Наверное, это было бы больнее всего — если не будут.
Где-то ангелы кричат:
Прости — прощай!
Плавится душа,
Как свеча
Разлилась по сердцу печаль:
Я навеки твой, ты — ничья.
А голова раскалывается. И аспирин уже не помогает. И этот озноб, что никак не проходит. Почему
Её сиянье затмевает солнце
И замерзает кровь в её тени.
Такое счастье дорого даётся:
Венец, откуда ни взгляни.
Лоханулся на этот раз «телепат», не аж все плохо… наверное.
Зазвенел колокольчик над дверью, раздался смех, и в мягкое тепло влетели две тоненькие девушки. Блондинка и брюнетка, обе как с обложек журнала, хорошенькие. Студентки… с первого курса, второго, не выше. Еще не думают ни о выпуске, ни о поиске работы, ни о чем, кроме мелких проблем типа очередной контрольной, домашней работы или красивом парне на соседнем потоке.
Блондинка, что-то щебеча, закрыла зонтик, обе опять вспрыснули от смеха, уселись за столиком рядом. Я отвернулась к окну. Что-то шлепнулось. Сумка. Я нагнулась, чтобы ее поднять, но брюнетка была быстрее:
— Ой, — вскрикнула она и подняла сумку, вновь устроив ее за спиной на стуле.
А блондинка нагнулась и подала через стол незамеченную подругой коробку, что выскользнула под ее стул.
Ты мой героин, без тебя одиноко!
Ночами не сплю — говорят, это плохо.
Ломает любовь, разлетаюсь на части!
Я в твоей власти, ты в моей власти!
Надо же, как репертуар изменился… да и мне как-то сразу стало легче. Интересно. Ведь в коробочке оказалось нечто, что мне было крайне близко и знакомо. Карты Таро. Новое веяние моды, которые эти две милые студентки, кажется, всерьез не воспринимали. А зря.
Девушки заказали мороженное, в такую холодрыгу!
А я попросила у симпатичной официантки тарелку горячего супа. Есть почему-то сразу захотелось. Да просто посидеть в кафе захотелось. Тем более, что кто-то приглушил радио и теперь музыка не травила так и без того заходившуюся тоской и одиночеством душу.
— Оля, погадай! — попросила блондинка, подвинув к подруге так и оставшуюся лежать на столе колоду.
— Нет, — покачала та головой.
— Ну Оля! Ну пожалуйста! Ну же…
— Говорю же тебе, я еще не умею! Это книжки надо почитать… не так и просто.
«Это надо «чувствовать», девочка», — мысленно поправила я. И вдруг вспомнила свои первые уроки с картами… учила меня Алина. Вернее, надолго оставляла в комнате, заставляла «вслушиваться» в карты. Оставляла фотографии неизвестных мне людей, потом долго выпрашивала… кто это, жив ли, здоров, чем сейчас озабочен? И закончились уроки лишь тогда, когда я почти перестала ошибаться.
— Ну хотя бы попробуй! — пропела светловолосая. — Пл-и-и-и-из! Ну не будь
Брюнетка кивнула и потянулась к колоде. Я вздохнула. Колода была новой и даже, казалось, пахла типографией. Неправильно. Глупо. Такие карты должны сначала привыкнуть к владелице, а для этого к ним надо относиться с почтением, о чем брюнетка, похоже, понятия не имела.
Потому и бросала колоду так запросто в сумку, вместе с фантиками и грязными, скомканными бумажными платками. Потому и позволяла ей упасть на пол, вовсе не думая, что карты могут «обидеться» и в отместку начать врать, если чего и не похуже. Да и выполнена колода, я горько вздохнула, в стиле манги. Дожили! И сюда японщина добралась.
Впрочем, это ли важно… если у карт есть душа, то это может быть и обычной игральной колодой, купленной за копейки. Только есть ли у новых карт душа? Я в этом сомневалась. Владелице колоды еще придется над ней потрудиться, вопрос, готова ли она трудиться для такой "ерунды" или и дальше будет проходя портить судьбы себе и окружающим?
— Только быстро, — прошептала брюнетка. — И по одной карте, хорошо?
Мне стало даже интересно. Настолько, что забыв о тошноте, я все же принялась жевать казавшуюся горькой булочку. Есть придется, мне очень нужны силы. Да и суп подоспел.
Брюнетка перетасовала карты и протянула колоду блондинке.
— Выбирай!
Неправильно. Боже, как же все это неправильно-то!
Сначала надо было позволить подружке снять колоду. И лучше не раз, а три. Впрочем, гадалка из меня тоже не ахти, специальность-то не моя. Хотя да, колода у меня имелась. И, благодаря урокам Алины, я умела ею пользоваться.
Но пользовалась скорее редко и для нужд жителей Магистрата. Не более.
Блондиночка вытянула карту, пригляделась, улыбнулась… дура же. Полная дура, нельзя же так несерьезно… с судьбой своей играет.
— О! Красивая.
Она так ее вертела, что даже я умудрилась рассмотреть рисунок. Рисунок, кстати, был ничего. Тоненькая девушка с распущенными волосами, в красном кимоно, и кто-то с темно-буром плаще, с укрытым капюшоном лицом. Оба идут на яркий, красноватый свет, звездой вспыхнувший на заднем фоне.
Красота…
— Что она означает?
Брюнетка отвечать не спешила, и я ее вполне понимала.
— А какой вопрос ты задала?
— Как всегда, — легкомысленно пожала плечами блондинка. — Что меня ждет завтра?
— Смерть, — неохотно ответила брюнетка и тотчас отобрала карту у побледневшей подруги:
— Не бери в голову, ерунда эти карты!
Хороша ей ерунда! Сначала сама к духам обращается, а теперь их еще и обижает: у девочки нет никакого интинкта самосохранения. И, увы, не судьба мне сегодня нормально попить кофе. Увидев, как блондинка посерела вся, аж трястись начала, я громко, чтобы эти две услышали, сказала:
— Зря ты так напугалась и подружку напугала: карта «смерть» не всегда означает смерть физическую. Возможно, это просто крупные перемены. Если хочешь узнать, вытяни у подруги другую карту.