Между ангелом и бесом

Боброва Ирина

— Дура ты законченная,— прошептал черт и обнял принцессу.— Как же меня угораздило?

— Угораздило что? — переспросила Брунгильда.

— Влюбиться в тебя, — ответил он и поцеловал ее.

В свою комнату Гуча вернулся далеко за полночь и, не раздеваясь, рухнул на постель. Он долго не мог уснуть, размышляя о том, какие последствия повлечет за собой сегодняшнее свидание, и ругал себя последними словами за слабость.

Когда же он, измученный донельзя, провалился в тревожный сон, привиделась ему заветная Брунгильдина

полянка, на которой вымуштрованные слуги устанавливали статую Аполлона Бельведерского на свежий могильный холмик. Сам Гуча лежал под слоем земли. Он пытался крикнуть, что еще жив, что его не имели права закапывать, так как принцессу он победил и, как честный человек, согласен на ней жениться, но земля давила на грудь, лезла в нос и рот, мешая не то что говорить, но и дышать. Черт в отчаянии стиснул зубы. Рот наполнился кровью, он закашлялся и проснулся. Над кроватью возвышалась темная фигура человека. Незнакомец зажимал ладонью его рот и тихонько выл:

— У-у-у-у-у…

— Гуча, это мы, проснись! Разожми зубы, Самсону больно, — услышал он голос Бенедикта и, окончательно проснувшись, во рту вкус крови.

—Тьфу, придурки, — Гуча разжал челюсти и сплюнул. — Даже разбудить по-человечески не можете.

Самсон отдернул руку и, продолжая потихонечку скулить, подул на прокушенную ладонь.

— Как ты, живой? — спросил сердобольный ангел.

— Не знаю, но вот его можно вместо собаки с цепи спускать — закусает насмерть!

— Я не тебя спрашиваю, — отмахнулся Бенедикт. — Гуча, мы тебя спасать пришли! Самсон придумал, как отсюда сбежать. Платок-то не только кормить умеет, он еще и мгновенно телепортацию осуществляет. Я-то сразу не сообразил, но Рыжий у нас наблюдательный, приметил.

— А что ему было делать? — К черту дернулось его ехидство.— Ему же дисциплина не по вкусу, вот и пришлось выкручиваться! Кстати, как вы сюда добрались? У них тут по три замка на каждой двери, да и охрана не слабая.

— Самсон меня прятаться научил, а замки отмычками открыл. Я на стремя вставал! — гордо по­яснил ангел.

— На стреме стоял, — поправил его Самсон. — Ли­нять, отсюда надо.

— Ну что ж, линять так линять,— вздохнул Гуча. Он поднялся, отыскал торбу и разостлал на полу волшебный платок.

— Милости прошу, — Черт сделал приглашающий жест рукой и ступил на пеструю ткань. Парни по­следовали сто примеру.

— В столицу королевства Талона! — торжественно произнес ангел.

— К родителям! — добавил Самсон, и троица растворилась в воздухе, оставив после себя несколько шелковых ниточек, плавно кружащихся в воздухе.

Друзья ничего не почувствовали — просто перенеслись в другое государство и все.

Черт открыл глаза и внимательно посмотрел по сторонам. Столица возвышалась над ними темными громадами унылых домов и поражала какой-то не­естественной тишиной. Ангел стоял рядом, закрыв глаза,

а Рыжий воришка куда-то исчез.

— Вот это я понимаю, сервис! — с восхищением произнес Гуча и толкнул Бенедикта: — Проснись, ангелок, прибыли!

— А где Самсон? — Ангел поглядел по сторонам, ища глазами рыжего наследника.

— А действительно, где? Может, он закатился куда? Загляни-ка в ту яму, а я на этой стороне улицы посмотрю, в кустах.

На поиски ушло полчаса, но Самсона нигде не было. Гуча сел на мостовую, встряхнул платок и по­ложил его в карман.

— Ну что, нашел? — донесся из канавы голос Бенедикта.

— Уром доищем, а сейчас надо ночлег присмот­реть. Ох, и задам я ему!

— Поймай скачала, — буркнул перемазанный ан­гел и вылез из ямы.

Друзья пошли по темной улице, высматривая на вывесках изображение кровати или ложки с ножом, но, как нарочно, попадались только сапоги, ножницы и прочие ремесленные атрибуты.

Город, казалось, вымер. Было тихо, словно на кладбище. Окна, забранные плотными ставнями, не пропускали ни единого лучика света. Лай собак, обязательный в каждом уважающем себя город, здесь отсутствовал.

— Жутко как-то,— поежился ангел.

— Не бойся,— приободрил его черт,— трактиры работают и во время войны, и во время чумы. Главное — мимо не проскочить! Ты бы принюхался, что ли. По запаху, глядишь, быстрее бы отыскали.

— Я что тебе, собака? — обиделся Бенедикт.

— А что, раз в собачьей шкуре был, так, может, и навыки полезные усвоил.

— Вот еще! — возмутился ангел и вдруг остано­вился.— Слушай, а может, в публичный дом пойдем? Я читал, что они только в ночную смену работают!

— Что до меня, то я бы и в тюрьме переночевал,— устало согласился Гуча, но, как назло, не попадалось ни того, ни другого.

Внезапно дикий вопль прорезал тишину спящего города, зазвенел и рассыпался эхом, ударяясь о сте­ны, потом послышался топот бегущих ног. И все стихло.

— Это там,— махнул рукой ангел, и друзья свер­нули в темный переулок.

На крыльце дома лежал человек. Кровь, булькая, вырывалась фонтаном из развороченной ножом гру­ди и растекалась темной лужей по ступеням. Несча­стный дергался, пытаясь встать, но только терял по­следние силы.

Черт сунул руку в карман, вытащил волшебный кубок и жезл. Он что-то прошептал — в деревянной чаше заплескалась вода. Умирающий встрепенулся и затих, последняя искра жизни угасала в мутных от боли глазах. Незваный лекарь вылил воду на рану и взмахнул жезлом. На конце деревянной палочки загорелся огонек, перепрыгнул на грудь пострадавшего и потерялся в складках одежды. Лицо мужчины порозовело, он глубоко вздохнул и открыл глаза.

— Я в раю? — спросил он слабым голосом.

— Если вы обращаетесь ко мне, то скорее в аду,— пошутил Гуча. Тут он обратил внимание на одежду спасенного человека.— Вы священник?