Между белыми и красными. Русская интеллигенция 1920-1930 годов в поисках Третьего Пути
Шрифт:
Таково же мое отношение и к с[оциалистам] – р[еволюционерам]. Меня совершенно не интересует их партия в прямом смысле слова; все же меньше я считаюсь с Черновым и т. п. талмудистами, которые, по сути, почти такие же большевики, но которым, я твердо верю, в будущем не будет места. Меня с. р. интересуют вот почему: в постройке будущего русского государственного здания огромную роль должны играть крестьяне. Как все другие классы, они должны будут пройти период эволюции и приспособления. Главная часть этого развития уже совершилась: нет человека, который бы не признавал, что школа большевизма принесла огромные плоды крестьянской массе. В крестьянской среде, насколько я могу судить, уже сейчас слагаются элементы будущей организации. Это все тесно переплетено с тем, что можно назвать деревенской интеллигенцией, а эта интеллигенция в значительной мере примыкает к с. р. С. р. – ство для них сейчас является не столько какой-то определенной программой или даже платформой, как внешним объединяющим признаком и родственностью психологии. Принадлежность или примыкание к какому-то прошлому политическому образованию открывает естественные пути к солидарности и взаимному доверию. По существу, надо думать, что вся эта интеллигенция проходит тот же путь изменения своей политической и экономической психологии, который проходит крестьянская масса. Когда спадет большевистский футляр, мы вдруг увидим, что все эти люди
Вот с этой точки зрения понимания вещей в процессе развития я и считаю необходимым подходить ко всем русским внутреннеполитическим течениям. Весьма возможно, что такую философскую позицию можно занимать только здесь, не видя этих течений и не сталкиваясь с их повседневными проявлениями; но я думаю, сказанного достаточно, чтобы успокоить Вас и ответить на Ваши рассуждения о различных течениях…
…Вот здесь-то и нужно иметь в виду ту неизменно правильную мысль, что спасение России пойдет не от эмиграции, а от процессов, развивающихся внутри самой России, и что всякий, кто судит о России по соотношению сил в Париже и в других центрах заграничной эмиграции, является в сильной степени жертвой политико-оптической аберрации» [411] .
411
Hoover Institution Archives. Hoover Institution on War, Revolution and Peace. Maklakov V. A. Box 3. Folder 3. 18.
В конце данного письма Бахметев высказывает свою точку зрения на «сменовеховство» (называя его «веховством»), не соглашаясь при этом с суждениями Маклакова: «Вы абсолютно правы, говоря, что все произойдет от России, и я с трепещущим интересом слежу, прежде всего, за большевистской печатью, констатируя, что происходящий в России процесс развертывается ныне с титанической быстротой и последовательностью, подрывая фундамент большевистского здания.
Из этого только не надо делать выводов в направлении веховцев. Это течение я просто считаю дряблым желанием приспособиться; это вроде тех американцев, которые настаивали, чтобы правительство здесь пошло по пути Л. Джорджа, так как иначе англичане получат выгоды, а американцы их лишатся. Если Вы меня спросите – что делать русским за границей (я имею в виду, конечно, внутреннюю борьбу), я Вам не сумею ответить. Вернее, я смогу Вам ответить общей фразой: способствовать развертывающимся внутри страны процессам. Как это фактически сделать, я отсюда не знаю. Может быть, ничего нельзя сделать, может быть, можно; в двух вещах, однако, я твердо убежден: прежде всего, я утверждаю, на основании собственного опыта, что можно достигать совершенно определенных результатов в области иностранного окружения России…
…Одной из главных причин того, что большевики не пали, является факт, что такой идеологии нет. В истории всегда выходит так, что известное правительство или группа не проваливаются раньше, чем для них не выработается заместителей. Когда я говорю о заместителях, я вовсе не имею в виду какой-то стройной организации, способной произвести революцию и затем встать во главе правления по точно выработанным планам и диспозициям. Я даже не имею в виду отдельной программы или платформы, как, скажем, имеется у савинковской группы. Тут дело идет о гораздо более обширном и универсальном и, может быть в силу этого, неорганизованном; дело идет о каких-то общих началах будущей политической и экономической деятельности, которые коллективно противопоставляются существующему строю. Такие принципы, например, постепенно выработались при царизме вокруг либеральной идеологии. Эта идеология составляла содержание «несбыточных мечтаний». Сейчас такой идеологии нет и этот факт, может быть, один из самых сильных устоев большевизма. По моему скромному суждению, пока такая идеология более или менее не образуется, – большевиков не свалить.
Вот с точки зрения орудия, которое должно помочь выработать подобную идеологию, я и смотрел на учредиловцев. Несмотря на все эти недостатки, о которых я, может быть, жалею больше, чем Вы, они не утратили своей пользы, как не утратили ее и другие более правые промышленные и политические группировки. Это все – необходимые части и звенья развертывающегося процесса…
…Может быть, впрочем, и идеология эта выработается в России, включив какие-то переходные формы, вроде: вся власть свободно выбранными советам; фабрики – старым собственникам, а земля – крестьянам, и пр. кустарные, но глубоко правильные лозунги. Сейчас же пишу об этом, имея в виду Ваш вопрос: что делать?» [412]
412
Hoover Institution Archives. Hoover Institution on War, Revolution and Peace. Maklakov V. A. Box 3. Folder 3. 18.
Свое отношение к «Смене вех» (в письме «вехи», «веховство») Бахметев подробно изложил в письме Маклакову 22 ноября 1921 г. Он категорически не согласен с положительными характеристиками Маклакова данному идейно-политическому течению: «Два слова о «вехах». Я эту книгу получил уже довольно давно. Как-нибудь я Вам напишу свои соображения о том, как «варяги» пришли к «вехам»; это – та же психология. Я совершенно не приемлю ее, хотя предвижу, что многие русские увлекутся примирением с большевиками и возможностью практической работы с ними. Мое отношение к большевизму основывается на убеждении в неспособности большевизма и настоящих большевиков к эволюции. Я Вам это писал неоднократно, и в этом отношении мои мысли не изменились. Пока здесь никакой опасности от «веховства» нет…
О «вехах» здесь пока не знают. Я не исключаю возможности большого «соблазна», если это течение захватит широкие круги русской эмиграции и сделается господствующим. Я согласен с Вами, что тут никакой борьбы с большевизмом нет, да я думаю, что ее не имеется и в отправных мотивах веховцев. Я объясняю это миросозерцание типичным для русского так наз[ываемого] национализма; органической неспособностью понимать исторические процессы, непреодолимым стремлением, в конце концов опирающимся на здоровое чувство, выйти из периода ничегонеделания и начать что-то строить. Я думаю, что этот психологический перелом, утомленность чисто разрушительной работой и стремление к положительной деятельности, вообще типичны для всей России как таковой. Вы знаете, как быстро наша родина захватывается поветриями. Кроме того, это – просто здоровая реакция против оппозиции или разрушения. Сам я очень сильно чувствую, что разрушительный период российской революции прошел; период, характеризовавшийся безраздельным господством советской центральной власти и полным маразмом населения, когда обыватель едва подымал голову и думал только
413
Hoover Institution Archives. Hoover Institution on War, Revolution and Peace. Maklakov V. A. Box 3. Folder 3. 17.
Вновь «сменовеховство» упоминается в письме Маклакова Бахметеву 6 декабря 1921 г., когда заходит речь о «психологии побежденных»: «У нас, кроме неудач, не было ничего, у нас создалась психология побежденных, опасливое отношение к будущему, боязнь себя выявить…
Нет убеждения, нет веры; осталось только знание. Мы только спецы. Это еще не беда, этим «спецам» надлежит служить людям новой веры; но признак нашего времени, что самое «спецство» стало почитаться за политику, за веру; одни из «спецов» понимают, что этого недостаточно, и потому они либо притворяются, что чему-то поверили и цепляются за новую веру, как, например, Бобрищев-Пушкин в «Вехах». А иные просто не понимают, что у них не хватает главного, и считают себя способными вести народ и управлять ходом событий оттого, что смогут впоследствии написать историю событий или обладают сведениями, которых нет у других. Россия начнет выздоравливать, когда у нее появится разумная, новая вера; новая, ибо старые у нас остались; есть и старый империализм, и новый коммунизм. Но то, что Вы называете третьей Россией, пока еще витает в области логических выкладок, не создана еще буржуазная «вера»; она явится там, в России, и ей пойдут служить «спецы»; но, конечно, ни Гирс, ни Нольде, ни Милюков, ни Львов не выстроят этой веры, и от них этого нечего требовать. Напротив, по мере того, как им будет казаться, что наше положение укрепилось, что большевизм разлагается, они опять все соскользнут на старые позиции. Это самим Богом так устроено, и вольтерианцы напрасно против этого говорят» [414] .
414
Hoover Institution Archives. Hoover Institution on War, Revolution and Peace. Maklakov V. A. Box 3. Folder 3. 18.
В другом письме (от 29 декабря 1921 г.) Маклаков говорит о позиции «сменовеховца» Ключникова накануне Генуэзской конференции: «Не знаю, прав ли Ключников, когда уверял, что у большевиков проснулось сознание ответственности перед Россией, чувство обязанности к стране, которая создала их благополучие, занесла их имена в историю, доверчиво шла за ними в течение четырех лет. Но, во всяком случае, есть более прозаическое объяснение, а именно, что они вошли во вкус жизни, ее благ и хотели бы их сохранить. Как бы то ни было, можно констатировать, что большевики понимают, что зашли в тупик и что из тупика нет выхода без полной перемены политики. На словах и для посторонних они еще могут говорить другим языком, уверять, что все благополучно, что промышленность налаживается, что с голодом они справились, что ничто их не свалит, что перед ними капитулируют, – все это они могут говорить. Но это обман, который никого не обманет». И далее без упоминания Ключникова говорится о «приглашенных» в состав советской делегации в Геную, в числе которых был и Ключников, а с ним Маклаков встречался накануне, что дает возможность предположить источник информации автора письма: «Характерно, что люди, ими[большевиками. – А. К.] приглашенные, говорят им всю правду уже не стесняясь, правду, из которой следует один вывод: опыт, который был проделан, не удался и нужен поворот на 180°. И не только нужен поворот, нужно, чтобы это было признано и провозглашено, словом, нужно публичное покаяние; необходимо, чтобы язык, которым будут говорить, был относительно языка большевизма тем, чем язык Временного правительства относительно царского. Нельзя больше замазывать факта; нужно громко осудить прежнюю политику и строить новую на ее отрицании». [415]
415
Hoover Institution Archives. Hoover Institution on War, Revolution and Peace. Maklakov V. A. Box 3. Folder 3. 18.
Совершенно неожиданно из письма Маклакова Бахметеву от 3 января 1922 г. мы узнаем о достаточно тесных контактах автора письма со «сменовеховцами»: «Делаю Вам признание; если Вы следите за[журналом. – А. К.] «Сменой вех», то в одном из номеров журнала могли видеть переписку Ключникова с некоторым Иксом; этот Икс – Ваш покорный слуга. Ключников поступил некорректно относительно меня тем, что без моего разрешенья мои письма напечатал. Они были написаны не для печати, отчасти для собственного удовольствия, отчасти потому, что мне хотелось не то понять Ключникова, не то исправить линию журнала. В момент общей ругани против «Смены вех» эти письма, которые были критикой по существу, были для Ключникова очень приятны; он приехал ко мне благодарить меня за них и просить и впредь не отказывать говорить ему мое мнение; просил моего разрешения эти письма напечатать, в чем, конечно, я отказал. Но он выпросил разрешения печатно возражать на них, т. е. взять цитаты из них поводом для изложения своего мнения, при этом обещал заранее показать цитату, которую из письма приведет. В этой форме я не видел опасности и дал согласие. Каково было мое изумление, когда я увидел в печати не цитаты, а самые письма, хотя с некоторыми выпусками, напечатанными так, как они писались, т. е. небрежно, наскоро и ограничиваясь иногда намеками, словом, не в том виде, в котором я согласился бы их видеть в печати. Это меня рассердило, и я сказал Ключникову, что прекращаю дальнейшую полемику; он оправдывался тем, что не смог выбрать цитаты, будто оказалось невозможным что-либо выключить, словом, говорил все, что в таких случаях принято говорить. Я ссылаюсь на эти письма, чтобы Вы видели, что я давно с Вами согласен, и что-то, что я Вам сказал, не взято из Вашего письма» [416] .
416
Hoover Institution Archives. Hoover Institution on War, Revolution and Peace. Maklakov V. A. Box 3. Folder 3. 18.