Между честью и истиной

Аусиньш Эгерт

– Но это же, - граф свел брови, оценивая сказанное, - развод? Или разрыв отношений?

– Нет, скорее всего, - тихо вздохнула мистрис.
– Вероятнее, формат отношений, в которых она и по сейчас состоит, изменился бы, став бесконечной супружеской ссорой.

– Боги и духи, - вздохнул Дейвин.
– Ладно, а второй путь?

– Второй путь начнется с того, что они уезжают в Сосновый Бор вместе и приезжают на место уже не супружеской парой, а тем, что у десантников называется "рабочая двойка". И он спросит с нее на месте уже как с боевого товарища. И скорее всего, гибели своей женщины он этому боевому товарищу не простит. А как женщина она для него с неизбежностью кончается в ту минуту, когда он согласился на ее участие в ликвидации чрезвычайной ситуации. Так что в этой ветке развития сюжета для них обоих лучше там и умереть, причем сначала ему, а потом уже ей. Потому что в противном случае ответственность за ее

гибель опять ложится на него.

– Гхм... спасибо, исчерпывающе. Мистрис Полина, прав ли я: или женщина, или боевой товарищ, никогда вместе, верно?

– Совершенно верно, мастер Дейвин.

– Ну, хорошо. Давайте теперь предположим совсем идиллический вариант.

– Это какой же?
– наклонив голову к плечу, спросила она.

– Допустим, империя Белого Ветра известна Болотной стране, простите, Озерному краю... хм... то есть, получается, для этого варианта - Северо-Западному федеральному округу Российской Федерации - только из сводок международных новостей, и местным жителям не больше дела до событий в Мексике с этими странными новостями о пришельцах, чем до жизни рыб на дне Ладоги. Как тогда сложилась бы жизнь этой супружеской пары?

Полина задумалась.

– Сложный вопрос, мастер Дейвин... Инженеры и бойцы МЧС гибнут и в мирное время. И офицеры тоже. Он мог точно так же в один совсем не прекрасный для Алисы день не прийти домой с дежурства. Взорвавшийся газовый баллон под обвалом, неудачно упавшая бетонная плита, дерево при разборе лесного завала, да мало ли что.

– Что тогда было бы с ней? Как складывается ее судьба в этом случае?

– Она ждет его с дежурства. Пять лет, десять лет, пятнадцать... Дружит с его сослуживцами. И каждый день готова к тому, что дверь откроется и он войдет. И в один прекрасный день дверь открывается, и они выходят в нее вместе. Прямо, как вы говорите, за грань.

– Она не вышла бы замуж снова?
– поразился граф.
– Не поменяла бы жизнь? И продолжала считать себя женой человека, который уже не здесь, не среди живых?

– Ну да, - повела плечом Полина.
– Она же это и делает, как вы заметили.

– Мнда... ну хорошо. А если бы и эта беда их миновала? Представим, что они счастливо прожили еще десять, двадцать лет - как именно сложится их жизнь тогда?

– Ну, учитывая что в день аварии он был уже год как майор, - задумчиво произнесла Полина, - я так думаю, еще несколько чрезвычайных ситуаций поменьше этой или одна такая же, но удачно пройденная, дали бы ему вторую звезду на погоны. А это кардинально меняет жизнь супружеской пары. У него на шее оказывается ответственность за подразделение. И естественно, он решает более крупные задачи на службе. Конечно, старший офицер больше устает. Разумеется, он приходит домой выжатый и умученный. Пару раз заснул бы в прихожей у нее на руках - и ей никуда не деться, она становится старшей в паре в пределах дома. Детей в этой паре не было, и для землян в таком возрасте это значит, что уже и не будет, но он все равно начал бы звать ее "мама" или "мать" и слушаться беспрекословно, а она взяла бы на себя заботы о том, чтобы он был благополучен всегда и всюду, кроме дежурств и чрезвычайных ситуаций. Может быть, они даже раскачались бы зарегистрировать брак, потому что так для старшего офицера лучше, а может быть и нет, но в этом раскладе порядки в паре диктует она, а он подстраивается. И случись с ней что - он бы рассыпался в такие же осколки, в каких вы привыкли видеть Алису.

– Мистрис Полина... а хороший вариант у них вообще был? Вы же говорите, что это любовь, так почему же каждая ветка их дерева заканчивается отравленным плодом?

– Кроме той единственной, мастер Дейвин, которую мы не обсуждали, - вздохнула она.

Дейвин отставил чашку.

– Если я верно вас понял, вы хотите сказать, что ад, который Алиса устроила всему городу - лучшее, что могла дать миру любовь этой пары?

Полина выпрямилась в кресле.

– Ну, для начала, если даже принять вашу версию, именно этот ад в точно таком же объеме мы бы имели и без помощи Алисы, вопрос только, в какой именно месяц той зимы... Начнем с того, что идея экспериментов на работающей ЛАЭС принадлежала вашим соотечественникам, а не Алисе. И Леонид, как сотрудник МЧС, наверняка высказывал дома свое мнение по этому поводу. Я знаю, что высказывал. Отношение горожан к новой власти тоже было сформировано задолго до аварии, Манифест Убитого Города появился через считаные дни после нее, и в нем заявлена, как вы помните, не только авария. То есть инфраструктура города была подрезана раньше. И очень ощутимо. Мастер Дейвин, я знаю ваше мнение о Манифесте Убитого Города и хочу, чтобы вы для себя связали две вещи: весь этот треш, который саалан вменяют Сопротивлению, и то, что Сопротивление - не злые зубастые, - мистрис то ли поморщилась, то ли усмехнулась, - драконы, появляющиеся

из ниоткуда и исчезающие в никуда после каждого рейда на город. Это нормальные горожане, живущие в домах, готовящие себе ужин, утром умывающиеся перед выходом из дома и в последний день своей жизни напевающие любимую песенку в машине, начиненной взрывчаткой. Это сейчас им есть что терять и что ценить. Тогда-то не было.

– Я не понимаю, - Дейвин свел брови, - почему, потеряв многое, надо обязательно разрушить последнее? Разве это не повод ценить оставшееся еще больше?

– О, какой аргумент, - Полина вдруг засмеялась, но как-то невесело.
– Вы его только, пожалуйста, случайно больше нигде не приведите в беседах с нашими. А то ваш да Шайни нас им кормил четыре года после каждого своего феерического решения, и у нас тут у всех слегка в зубах навязло. Вас вряд ли поймут. И кстати, про да Шайни. Вы ведь понимаете, что не случись аварии на ЛАЭС, он бы тут так и сидел? Точнее, даже не так: он бы в любом случае досиделся здесь именно до такого итога, это был только вопрос времени.

– Ну хорошо, - вздохнул граф.
– А Леонид? Он знал о намерениях Алисы? И соглашался с ними?

Полина задумалась и некоторое время молчала. Дейвин уже решил, что он наконец убедил ее в несостоятельности позиции, когда она снова сосредоточила на нем взгляд и сказала:

– Да. Думаю, что да. Я помню, что вы считаете ее виновной в аварии, хотя это противоречит всем законам физики и логики, и это ваше дело. Я знаю и то, что она с вами согласна, и понимаю почему. И знаете что? Даже если бы это было так, и приди им обоим в головы странная мысль обсуждать все это прямо, он, разве что сказав ей "постарайся уцелеть", все равно пошел бы на дежурство. И под Манифестом, скорее всего, тоже подписался бы полностью. Все последовавшее за этим он вряд ли мог понять и одобрить, но с этим он был согласен.

Дейвин задумался и некоторое время крутил чашку в руках. Полина уже собралась прощаться, когда он посмотрел на нее снова.

– То есть, по вашему мнению, именно эта пара избавила край от вассалов маркиза и дала возможность князю...

Полина медленно наклонила голову.

– Но почему она тогда...

– Мастер Дейвин. Я только очень вас прошу не обижаться на то, что я сейчас скажу, хорошо? Я только на этой истории поняла, какая мерзость на самом деле эта ваша магия. Потому что пойди Алиса на ЛАЭС с поясом шахида и сумей пробраться куда надо, эта история для нее кончилась бы в тот же день. А она выжила - именно потому что обладала этими способностями. И теперь мало того, что эти осколки человека надо собирать и клеить, и между прочим, не магией. Мало того, что ни вы, ни она никогда не будете достоверно знать меру ее причастности к выходу вашего эксперимента из-под контроля. Ей еще и жить с этим дальше.
– Полина опустила голову и помолчав, продолжила.
– Авария такого рода - это гуманитарная катастрофа, и это очень, очень плохое событие. Причастность к такому, даже воображаемая и косвенная, - это очень тяжелая ноша. Если допустить, что это сделала Алиса, то...
– вздохнув несколько резко, Полина сжала кулак.
– Она просто не должна была уцелеть после того, как сделала это. Но это было необходимо сделать. Потому что вы бы все равно свалили все на нас, как и сделали.

– Вы хотите сказать, что это был способ донести нам вашу позицию?
– уточнил граф. Вопрос достоверности причастности Медуницы к аварии он решил отложить на потом.

– Скорее, меру вашего участия, - ответила Полина.
– Нужно быть князем Димитри, чтобы суметь ответить за все, что наворотил ваш аристократ и его люди, и остаться живым. И нужно было быть Алисой, чтобы суметь от имени города поставить вопрос ребром так, чтобы нас услышали. Что она рухнула и рассыпалась под тяжестью сделанного - так немногие бы устояли и уцелели. Ничего. Соберем и склеим. И без магии она прекрасно проживет.

Больше всего в этой ее реплике Дейвина поразило то, что в голосе собеседницы не было ни капли вражды. Только сочувствие. К Алисе, к князю и к нему самому.

Дейвин посмотрел в окно.

– О-ох, я очень сильно задержал вас, мистрис Полина. В коридорах уже темно. Позвольте проводить вас до вашей комнаты.

Полина повернула руку и глянула на часы:

– О, уже полчаса как новый день. Да, мастер Дейвин, спасибо, буду признательна.

Они вышли в коридор, граф наколдовал летящий шарик света в шаге перед ними, и они пошли через темный двор в школьное крыло. У дверей он сказал ей, что с утра известит Айдиша о том, что вчера занял весь ее вечер, так что на утреннем совещании ее не будут ждать. Она поблагодарила, пожелала ему спокойной ночи, и Дейвин отправился назад. В отличие от князя, он любил ходить пешком, даже по темным коридорам, тем более что Зрение позволяет видеть, куда ставишь ногу, даже в полном мраке. По пути он размышлял, складывая все, что узнал за этот месяц, в единую картину.