Между честью и истиной
Шрифт:
Он кивнул, все еще не понимая, и она продолжила:
– Оставлять его там нельзя ни живого, ни мертвого, там же люди живут и ходят. И при вас не было оружия, поскольку мы в город пришли через портал. А значит, вы могли его только сжечь. Судя по сюжету в Заходском за двадцать второй год - это вы способны сделать и руками.
Ох, лучше бы она не вспоминала ему это. Он вдохнул и глянул ей в глаза, готовясь объясняться, но она миновала этот факт и продолжила:
– Как дважды два было ясно, вы однозначно что-то сделаете. И по сути, чем бы вы ни пользовались, это все равно функционально огнемет, раз перед вами
"Скалы и небо, - подумал он, - ничего себе логика". Есть протокол решения задачи, есть люди, перед которыми задача стоит, и если возможности одного из них универсальны, то исходить следует из протокола. Вот оно, решение их с князем давнего спора. И ключ к этим чертовым задачам, которые так и не дались пока ни ему, ни даже Синану.
Полина продолжала рассуждать:
– При вашем росте залп будет примерно с уровня метр сорок, значит, отходя прямо назад, я попадаю головой в траекторию выстрела, как его ни назови, и ломаю вам все планы. Выход остается один, - она сделала жест рукой, указывающий траекторию движения - вниз из-под выстрела и одновременно назад. А у меня нет времени на разворот, я всю фору потратила, пока на него любовалась. Так что остается только кувырком через плечо катиться вам под ноги. Выход не лучший, но остальные вообще можно не рассматривать. А так - в худшем случае вы об меня споткнетесь, но, по крайней мере, я не маячу в вашем поле зрения и не мешаю вам работать. Ну раз уж слово "стрелять" вам так не нравится.
Дейвин некоторое время молчал, не зная, что сказать. Осмыслять приходилось сразу три факта. Во-первых, эта женщина, похожая на хрупкий осенний лист, мыслит, действует и принимает решения, как воин. Во-вторых, ей совершенно все равно, бывает или не бывает то, что она видит своими глазами. Если факт есть, значит, у него должно быть место в картине мира - для нее это так. И в-третьих, тогда, в парке, она уже действовала как его союзник. И это не было внезапным движением души, ведь начала же она эту внезапную экскурсию только потому, что его взгляд упал на старинную решетку между домами. Это все было продолжением ее предыдущих решений. Шокированный внезапной догадкой, он прервал затянувшееся молчание:
– Ты понимаешь, что это уже дружба?
– и чуть не поперхнулся от собственной наглости.
Полина моргнула и замерла. Потом сказала:
– Ну.... Эээ... Ну да-а... Это плохо?
Дейвин понял, что за время своей невнятной реплики со всеми паузами она успела заглянуть внутрь себя, найти там ответ на его вопрос и вернуться с этим ответом к нему. Он тщательно обдумал ее вопрос. Нет, никаких препятствий к равенству, в этой дружбе не будет бесчестия ни для кого из них.
– Нет. Точно нет. Не плохо.
– ответил он. Подумал и предложил.
– Пойдем обратно?
Она улыбнулась, как будто вообще ничего не произошло, и, кивнув, направилась к выходу. Дейвин пошел за ней, совершенно потерянный. Только что они обсудили событие, от осознания которого вообще-то у людей земля под ногами качается, а она ведет себя как после случайной ночи. Интересно, это для нее вообще хоть что-нибудь значит? Из-за двери им приветливо махал сотнями маленьких ладошек снегопад. Двор был белый и мокрый. Полина поежилась и попыталась накинуть шаль на голову. Он решительно взял ее за плечо и втянул обратно в тепло:
– Пойдем назад, сейчас я поставлю портал.
– Ой, извини, забыл спросить о твоих планах, - оставалось только светски улыбаться и делать вид, что так и задумано.
– Давай чай пить, раз уж мы тут. Я про тебя уже знаю все... или почти все. Что ты хочешь знать про меня?
Полина посмотрела на него и прошла к креслам у чайного столика:
– Мне интересно, сколько у тебя младших сестер, - сказала она, садясь.
Дейвин уже не удивлялся. Мир очередной раз показал ему язык, ну и подумаешь.
– А откуда ты знаешь, что сестры и что младшие?
– он нашел термопот и нажал кнопку.
Полина слегка наклонила голову:
– Я тебе потом книжку дам, точнее, электронный текст про то, как определять. По тебе видно, что их больше одной, но сколько точно, не улавливаю, культуры все-таки разные.
Дейвин улыбнулся:
– Мне уже просто интересно, что еще можно найти в твоей библиотеке.
Да, понял он. Это дружба, точно. Случившееся значимо для нее, просто она очень уверенно себя чувствует в дружеских отношениях. Гораздо увереннее, чем он сам.
Полина отставила чашку и вздохнула:
– Знаешь, я с весны так и не нашла в себе сил там прибраться и нормально все расставить, так что не могу сказать тебе, что там еще можно найти, а что уже нет.
Дейвин двинул бровью:
– Да ты там уже два месяца вообще не была. Удивительно, как ты нас всех только терпишь после всего.
– Невероятно легко и просто, поразился он. Как с Рерис. Как с сестрами. Как с матерью. Просто невозможно. Но оно происходит и не кончается.
Полина приподняла бровь:
– А ты себя в общий ряд со всеми не ставь, это же ты всю экономику из моего дела вынул.
Дейвин почувствовал, что чудо готово растаять:
– Это и было первой причиной симпатии?
– он удержал на лице легкую улыбку, но очень напряженно ждал ответа.
– Нет, не это, - она покачала головой.
– А что же?
– кажется, он не выдал голосом напряжение. Вроде не выдал.
Полина посмотрела ему прямо в лицо:
– Ты сам. Мне стало интересно, какой ты.
Вот, значит, как они дружат. Вот так запросто и без всякой драмы. Впору позавидовать. Если бы не все остальное, что к этому тут прилагается.
– Хочу тебе сказать, раз так, что я с тобой мечтал познакомиться с девятнадцатого года. В обоих твоих лицах, и с автором "Школы на коленке", и с Аугментиной. Я думал, что вас две, и хотел найти каждую, чтобы увидеть, как эти женщины выглядят. И дружить, конечно, тоже хотел, но даже не надеялся. Ты меня обыграла, я так и не понял, что ты одна, пока не получил от князя твое дело в руки. Придя к тебе смотреть, что там наделали в твоей отчетности, я даже не представлял, как начать разговор. Очень хотелось, чтобы он не стал последним, а то князю даже его обаяние не помогло, о вашей майской беседе весь замок был в курсе. Характер у тебя стальной все-таки...
– он прервался и замер, глядя в потолок, потом ругнулся.
– Крысье молоко, кому и что понадобилось за час до полуночи? Ого, это Хайшен. Извини, меня выдернут сейчас.