Между честью и истиной
Шрифт:
Когда он научился писать достаточно хорошо, чтобы на его письмо наконец соизволили ответить, он узнал, что досточтимые забрали сайни и самых младших детей в один монастырь, а старшие попали в два других. После этого его мать родила двух близнецов, но они умерли, потому что за ними некому было присматривать, как и за другими детьми. И, конечно, старый виконт сообщил об этом Димитри. Юный наследник получил из дома ответ на свое письмо с поучением: "Вот что бывает, когда вмешиваешь в семейные дела чужих, да еще Академию", - и винил себя и в разрушении семейного очага, у которого вырос, и в этих смертях. Действительно, из почти четырех пятерок детей дома да Гридах до совершеннолетия дожили только четверо. Да, в том, что эти дети выжили, не было никаких заслуг графини или женщин семьи, не говоря уже о мужчинах. Правда, все дети, кроме Димитри, были болезненно привязаны к родному дому и совершенно не интересовались судьбой погибших родичей и сверстников, хотя обычно дети, растущие в одном гнезде, очень заботятся о своих братьях и сестрах по гнезду, неважно, сайни они или люди.
Сайни из дома да Гридахов действительно ушли, но досточтимые следили за семьей старого графа очень пристально после явления его внука в храм. И, поскольку малышей в этом доме для гнезда одного монастыря было слишком много, их распределили по разным замкам Академии. А сайни, покинувшим дом да Гридахов, предложили хлеб и кров в одном из северных монастырей. Монастырь, в отличие от дома, позволяет нескольким гнездам сайни быть под одним кровом, и это не влечет за собой ни болезней, ни драк, ни вырождения щенков. Значимый Дар из всех детей графини проявился только у Димитри и его младшего брата, Артораи. Его в свой срок перевели в ту же школу, где учился Димитри. Старший брат был к тому времени уже выпускником, а младший много болел, так что близко они не общались, хотя Димитри все время переживал, что не может себя заставить чаще навещать братика в госпитале. Младшему было, в общем, все равно. Он интересовался красивыми безделицами - слишком сильно, пожалуй. Еще вкусной едой и свежими фруктами - не нарушая приличий, впрочем. Но больше всего он интересовался вниманием сверстников и сверстниц. Так сильно, что к выпуску заработал прозвище "милый друг всей школы". Хайшен не знала только, устояли ли перед фамильным обаянием да Гридахов учителя. Димитри тоже был боек, даже чересчур, но все-таки знал границы. Арторая слишком мало колдовал, чтобы продлить свою жизнь в бессмертие, хотя был одарен и мог сделать это легко. Димитри все перипетии с братом и его Даром объяснял тем, что его очень рано забрали из дома, а сайни были слишком заняты в монастыре и не могли ему уделять много времени. А того, что его братика привезли в монастырь с воспалением легких, он не знал. Как и того, что инициировали его именно потому, что терять было уже нечего, и целитель решил попробовать хоть таким способом дать ребенку шанс. Поток действительно подхватил Артораю, и он выжил.
Главным, что привлекало внимание Святой стражи к семье после появления Димитри в храме, было нечто, о чем князь не знал. Но знала половина Академии и вся Святая стража. Хайшен пока что не собиралась ему говорить это, пусть с тех пор прошли почти два столетия. Более того, она строго сказала Айдишу, тоже бывшему в курсе дел семьи да Гридах, что Димитри не должен это узнать ни от кого из близких к Академии людей, неважно, связаны ли они обетами или свободны.
Этим фактом, заставлявшим досточтимых пристально следить за детьми графини да Гридах, было то, что многие из них были рождены от брата ее отца. Вот что было реальной причиной, по которой после смерти графини семья прекратила бесконтрольно и бездумно плодить новых детей. Святая стража выяснила эту подробность семейных отношений графини уже через несколько лет после того, как Димитри забрали в монастырь. Он был один из немногих, рожденных не от родственника, и сумасшествие не грозило ему, а знание о позоре матери только ранило бы его напрасно. Семья переехала в столицу, когда Димитри там уже не было, все предложения Академии он получил в отсутствие двоюродного деда. Как раз тогда, когда Арторая так и не получил кольца мага. Так что старый виконт изрядно прогрыз теменную кость молодому виконту посланиями в стиле "не будь ты таким себялюбцем, ты помог бы младшему брату хорошо подготовиться к экзамену и занять подобающее место в обществе". После гибели милой подруги Димитри получил письмо от брата деда, ставшего главой семьи. Оно содержало сухое извещение о том, что в столице негодного родича видеть не хотят, ритуальные три монеты и мешочек зерна в знак того, что семья больше не нуждается ни в его золоте, ни в его пище.
Знала Хайшен и кое-что еще, о чем князь предпочел не думать. Кроме его сестер, братьев и кузенов, умерших в младенчестве, до подросткового возраста дожили все дети графини да Гридах. А достигнув возраста недомага, они начали гибнуть один за другим настолько глупо, что Димитри был вполне вправе трактовать происходящее так, как он публично не раз заявлял в молодости. Он говорил, что Академия избавляется от наследников старинного рода и носителей древнего знания. И был в этом вполне солидарен с семьей, видевшей в нем всего лишь инструмент достижения своих неблагих целей. Академию это не слишком беспокоило, так многие говорили в тех кругах, где да Гридахи вращались. Там считали, что Святая стража сперва опозорила
На начало дознания о сомнительной дуэли молодого виконта да Гридаха Академия знала о семье Димитри следующее. Об одном его брате уже носилась слава неразборчивого молодого человека по всей столице, и его двоюродный дед ничего не делал с этим. Еще двое к тому году сошли с ума и находились под присмотром семьи. Двое, о которых Димитри не знал, были обвинены во многих преступлениях. В списке, кроме воровства и мошенничества, были и изнасилования, и принуждения к сожительству, и неоднократное похищение в рабство. Виновные не пожелали предстать перед судом, оказались вне закона и спрятались где-то в Хаате. У них хватило ума не попадаться на глаза Димитри. Будучи уже членом совета вольного братства Дальних островов, он в лучшем случае вернул бы их правосудию, но мог, из родственных чувств, решить не экономить на веревке, отправляя их за борт к пьеврам и донным мусорщикам. Был еще один из этого поколения, тогда он числился погибшим. Сам Димитри к тому времени уже лет десять жил на Кэл-Алар и в Большом Саалан не появлялся. Уехал он при очень темных обстоятельствах.
Дело о дуэли молодого виконта стало вторым самостоятельным расследованием Хайшен, и потому она продолжила интересоваться историей семьи Димитри и после его формального окончания. Ей удалось выяснить, что числившийся погибшим кузен Димитри умудрился убраться в Дарган и там очень неплохо устроиться. Он не был да Гридахом, хоть и родился в доме. Умер он бездетным, но о нем пели дарганские ддайг, а его хрустальная могила хорошо известна по ту сторону границы и теперь, так что у него, в общем, неплохо сложилась жизнь. У беглецов в Хаат дети были, но заявить права на имя да Гридах их потомки могли только с согласия нынешнего главы рода, и вряд ли эти люди помнили, кто они. Время шло, смертные умерли, а маги...
Двоюродный дед Димитри теперь жил под присмотром монастырских лекарей. Это знала Хайшен, но не знал князь. Жизнь тяготила старого виконта, однако умереть он не мог. Видимо, потому что не оставил старым богам другой перчатки вместо себя. Доказать это Хайшен не могла до сего дня и только теперь имела на руках достаточные свидетельства своей версии событий. Ее мнение подтверждала именно невиновность младшего да Гридаха, окончательно доказываемая прямо на ее глазах в разговоре князя с конфидентом. Из-за всего, что сейчас звучало в покоях Айдиша, к Димитри и обращались "князь Кэл-Аларский", "капитан" или "ддайгский владыка", а назвать его в лицо по фамилии вне случаев заключения формальных договоров было надежным способом бездарно нарваться на дуэль.
Пока Хайшен размышляла, а Айдиш по фразе добивался признания князем очевидных вещей, разговор подошел к той истории, которую ей некогда пришлось разбирать. В тот далекий год она получила приказ выяснить, чем была смерть молодого дворянина от рук наследника да Гридахов - убийством или жертвоприношением старым богам под видом дуэли. История выглядела довольно скользкой, а учитывая обстоятельства отъезда молодого виконта Димитри из столицы, даже двусмысленной. Все найденные молодой дознавательницей доказательства, начиная с выбора места для поединка, говорили о том, что ее ровесник, юноша из не слишком знатной семьи и не очень сильный маг, был принесен в жертву, и именно Димитри стал орудием, открывающим дорогу к новой пище старым богам. Но молодой виконт был буквально взбешен ее трактовкой событий и едва не пообещал ей дуэль. Когда она спросила, каков же его взгляд на случившееся, он, держа в руках шар правды, только что чуть не брошенный им ей в голову, при свидетелях сказал о последовательном и намеренном преследовании его семьи, добавив еще пару фраз о косности Академии и бездумном рвении Святой стражи. И только после этого перешел к сути вопроса.
– Как ты вообще вернулся с Кэл-Алар на Герхайм?
– спросил Айдиш.
– А как я мог вернуться? Морем, разумеется, - удивился Димитри.
– Ну да, конечно морем. Но какими были причины для возвращения? Тебе же, помнится, отправили письмо, что такой негодный брат, как ты, не может быть хорошим внуком, и попросили не позорить семью своим присутствием, верно?
– Да, я получил это письмо в Хаате, Шай еще был жив, - подтвердил князь.
– Что случилось потом? Что заставило тебя вернуться в Исанис?
– Уж всяко не письмо брата, - хмыкнул Димитри.
– Хотя Арторая написал мне сам, несмотря на запрет старого виконта... Так случилось, Айдиш, я получил два письма в один пятерик: одно от брата, а другое - сообщение о согласии государя дать мне аудиенцию по делам Кэл-Алар. Я как раз тогда был избран главой совета капитанов, и государь после нашего разговора объявил Острова княжеством, но разрешил мне не менять обычай братства моря, сочтя его разумным для морской жизни. И условия получения гражданства Кэл-Алар в его нынешнем виде были определены как раз тогда...