Между добром и злом

Борик Пан

— Я нашёл виновника! — воскликнул он; все обернулись.

***

Виновник. Всего лишь слово, но оно имеет множественные смыслы. Ты украл яблоко? Тогда ты виновник! Грязный плут и вор! Но что же делать если моё сердце украла прекрасная дама? Тогда она виновница моего несчастья, дама моих грёз! Так же мы вспомним про рождения детей, они виновники счастливых лиц материнских! Те кто отбывают наказания в темнице — виновники, те кто волнуют сердца и подавно.

Мы уже осведомили читателя касательно персоны о которой далее пойдёт речь, а именно: Иосиф. Он, по заверению мальчишки Жуля, всё это время, вплоть до сие момента, находился в состоянии горячки, опьянённый сивухой. Тело его просило движений, сознание порвалось

на сотни клочков бумаги, где на каждом было написано разное, нам неизвестное, но неизменно идущие в сторону греха; рукою демонической написанное.

«Не обмани ближнего своего» — сказал Адам, и существа назвали это заповедью. Сейчас Иосиф совершил сие грех, и был приговорен к казни на рассвете, но по иной причине, из-за умышленного поджога. Был ли он виноват? Да, в том, что заснул в курятнике, назюзюкавшись сивухи и очнулся с первыми криками. Стоило ему поднять голову, первое, что он увидел, было лицо давнего знакомого, но отнюдь не приятеля. То был Кериф.

Мужчина хотел закричать, но крик погиб не добравшись до связок; пожелал оттолкнуть демона, но тот схватил его за шкирки и придавил коленом. В глазах его застыла ненависть, животная, первобытная делящая мир на чёрное и белое; он взмахнул ладонью, той самой на которой отсутствовали четыре пальца. Этот жест лишь сильнее разозлил жителя Нижнего мира, но не из-за нападок, а по причине воспоминаний заставляющих признать поражение.

— Думал можешь играть со мной Иосиф? Это я твой хозяин, ты — раб! Раб подчиняется — это его удел! Подчиняйся мне! — Кериф бил кулаками, надавливал коленом на шею; его противник был обезоружен не столько в прямом, сколько в переносном смысле, у него не было ни единого шанса. — Ты оставил на мне клеймо позора, но я великодушен и позволю тебе остаться подле меня.

Повсюду были крики, гам, существа носили воду, тушили пожар и в свете огня маска Керифа внушала страх, ужас зарождающийся в центре нутра и распространяющийся по телу; Иосиф зарыдал от беспомощности, хлюпая поломанным носом.

— В наказание за провинность, ты будешь приговорён к суду за то что совершил, за страдания жителей Генбурга. Каждое существо, каждый демон будет кидать в тебя камнями, осыпать оскорблениями и желать скорейшей кончины. Не это ли хорошее наказание для плохого раба?

Он долго мутузил Иосифа и закончив, навис над израненным телом, измученной душой. Слова демона были пропитаны ядом, слышать их было невыносимо. А он всё наседал:

— Ты — ничтожество, отброс, жалкий кусок дерьма. Твоя участь подчинятся как и подобает рабу! Взгляни туда, посмотри на них — демон схватил vir за волосы, поднял голову; кровавая пелена застилала взор Иосифа, но он видел виновников торжества, чья заслуга отныне на его совести — Они будут повешены завтра на рассвете. Ты сделал много плохих вещей Иосиф, право, вся твоя жизнь — одна дурная история. Так будь же благодетелем, и воспользовавшись моим даром, спаси невинные души, помоги провинившимся товарищам.

До homo стали доходить слова демона, он стал связывать события, пусть и с трудом. Пожар. Иосифа и Соня. Вина. Вина теперь на нём, а те двое ни в чём не повинны, ничего не знают и знать не могут. Он должен это сказать, должен спасти их от гнева толпы. И он шептал, шептал о своей вине, но глас рассудка сжимал связки, мешал произнести слова. Иосиф не понял в какой момент демон покинул его, кажется стало легче дышать, а пожар тем временем медленно, но верно тушили. Мужчина поднялся на ноги, далеко не с первой попытки и поплёлся вперёд, туда где кольцом собралась толпа существ; голос его раздался над их головами:

— Я виновен! Это был я! Горе мне, горе, но это был я! Я был это! Я!

Десятки очей вцепились в него, а следом пришла тьма; удары сыпались отовсюду. Люд требовал расплаты. А где-то за толпой рукопожатиями обменивались Кериф и Марко…

***

Когда

некто задевает тебя плечом, ты злишься; порою нам наступают на пятки аль на ногу, это так же разжигает огонёк ненависти в нашем сердце; бывает дождь начинается в самый неподходящий момент, и тогда злость берёт верх над радостями жизни. Но то, что испытывала Крузана в этот момент, трудно передать словами. Она была в ярости, готовая выхватить меч и поставить стражников на их законное место. Женщина преследовала их, а те десятком вели Соню и Бенджамина в неизведанное доселе место.

Они прибыли в некое подобие сарая, куда и кинули виновников торжества, заперев дверь крепким засовом. Стража встала по струнке, возложив ладони на навершие мечей, булав, молотов и были готовы применить их для успокоения разгорячившейся авантюристки, за чьей спиной стоял отряд учеников, все кроме пропавшего Иосифа. Она кричала, брызгая слюнями; глаза её пылали страшным огнём, сжигающим не деревню, но прожигающим душу.

— Немедля отпустите их, иначе я вам гуськи по-отрубаю, да палкой по горбам надаю! — Возмущалась Крузана, ей было всё равно виновны ли её ученики; она снова почувствовала тот самый укол самолюбия, который испытала когда король отказался посвящать Иосифа, ссылаясь на уже известные читателю причины.

— Пусть настанет тишина — сказал господин Марко и воздух, накалившийся от негодования женщины, будто бы замер; с собой он принёс спокойствие. — Я не буду перекрикивать кого бы то ни было.

— Это беспредел! — вторила возмущением Ина

— Свободу героям Эверсета! — требовал Клаус; Бэм кивал.

Один лишь Ричи молчал, глаза его по-хитрому щурились, глядя на замок. Крузана была подобием огня, до которого дотрагивается, себе дороже. Женщина говорила громко — она кричала; жестикулировала руками, посылая проклятья на головы всех стражников, кто посмел тронуть её дорогих учеников. Но её пыл остыл, стоило появится Марко; взгляд его был холодный, он будто бы был палачом, что вынесет приговор сидящим в здании. Когда все замолчали, он сказал:

— Все вы слышали, настоящего виновника поймали и казнят на рассвете. Ваши ученики Крузана, были приведены сюда для их же безопасности — губы vir расплылись в хитрой улыбке — Теперь, если вы не против, мы обсудим детали предстоящего задания.

***

Глядя на это ничтожное создание сидящее в углу, трясущиеся, с заплаканными глазами и коллекцией гематом, синяков и кровоподтёков, можно сказать, что Господь создал его для страданий. Что ж, мы остановим рассказ, чтобы уделить внимания герою спасшему Бенджамин и Соню от незавидной участи. В тот час, пока Крузана ругалась со стражами, чтобы вышеупомянутых персон отпустили, Иосиф просиживал заключение в темнице, находящейся под длинным домом барона. Место то было тёмной комнатой, напоминающей погреб; света не было, единственная дверь прочно заперта; надежда покинула это существо, следует заметить уже давно.

Он сидел там, а мыслей у него не было, потому мы берёмся рассуждать за Иосифа обо всём случившемся. Никогда герой наших строк не сделал ничего дурного. Ну может быть разбил пару окон, опрокинул несколько столов да пощупал прелести замужних дам. Да только за это разве избивают до полусмерти, следом грозясь казнить? Навряд ли. Каждая верующая душа возразила бы: «Да он же виновен, вы только поглядите на него!»

И правда, давайте поглядим на события минувших дней. Иосиф был обычным мужчиной из семьи живущей в достатке. Он любил проводить время празднично и зачастую устраивал дебоши в родном городе, что в столице Кельтроно. И всё бы ничего, но как-то раз судьба свела его с Керифом, который подвернулся на его пути, в момент сложного выбора между свободой и взятием замуж невесты с большим приданым. Герой решил рискнуть и заключил контракт с демоном Да только разве это делает из него существо пропащее, пятная душу в нестираемой саже? Пожалуй нет.