Между двух войн
Шрифт:
Вряд ли он смог бы ответить, спроси его кто-нибудь, что написано в свитке, который он держит в руках. Но при появлении демона Гельминт сделал вид, что глубоко погружен в чтение, и не отрывался от пергамента до тех пор, пока, как ему казалось, стоящий за спиной решит, что он прочел его до конца.
Одно из первых, чему научился он за свою жизнь короля, было следующее: заставляя других ждать, ты подчеркиваешь свое превосходство.
Свернув свиток, Гельминт наконец отвернулся от окна и удивился, увидев
Широкий ожог расплывался на его теле, словно несколько часов он провел, пытаемый горящим факелом. Кожа демона, которую король привык видеть красной, словно огонь, теперь приобрела неприятный зеленоватый оттенок.
– Вижу, – с добродушной насмешливостью произнес король, – что ты не очень хорошо провел последнюю ночь.
– Не очень хорошо, – огрызнулся Иблис.
Он подковылял к королевской постели и опустился на нее. Демон надеялся, что хотя бы в сидячем положении сможет умерить пронзавшую его боль.
– Меня чуть не прикончила эта сумасшедшая, – произнес он.
– Принцесса Найвая? – В голосе Гельминта прибавилось язвительности. – Это с тобой сделала семнадцатилетняя девчонка? Та, чья душа, как ты говорил, уже была твоей?
– Да нет же, король, – ответил Иблис. – Я говорю о демонессе Франсуазе, той стерве, что украла мой ошейник.
Король Гельминт сложил перед собой руки, сделав задумчивый вид.
– Разве ты не говорил, что тебе повинуются астральные планы? – спросил он. – Ты, кажется, обещал мне вечную молодость, если я отдам тебе свою душу. Мне все больше кажется, нечистый, что ты перехвалил свой товар.
Иблис отнял пальцы от раны на животе; расплавленная плоть осталась на его пальцах, словно желе.
– Мне нужна помощь, – негромко произнес он.
– Помощь, – согласно кивнул король. – Помнится, ты предлагал мне отдать тебе душу сразу, обещав молодость только потом. Ты еще и обиделся, когда я не поверил тебе на слово, а теперь выясняется, что я был прав.
Иблису потребовалось глубоко вздохнуть, несколько раз, прежде чем он вновь смог говорить.
– У меня почти получилось, – произнес он. – Я уже открыл астральную дверь.
– Тогда что же? – невозмутимо осведомился Гельминт. – Ты твердил, что твари Мрака богато тебя наградят, когда ты откроешь им дорогу в мир Света.
Он критически осмотрел Иблиса.
– Что-то не похоже, чтобы эта награда пошла тебе на пользу.
– Дверь снова закрылась, – произнес демон. – Этому святоше, эльфу, что таскается с Франсуазой, удалось ее затворить. Помоги мне, король. Мне нужна чья-нибудь душа.
– У тебя есть твоя принцесса, – возразил Гельминт.
– Я давно выпил бы Найваю, но если она умрет, астральная дверь больше не откроется. Придется начинать все сначала, и дервиш поймет, что мы используем его. Чью-нибудь душу,
Гельминт позвонил в серебряный колокольчик.
– Я не буду говорить тебе, чтобы ты сгинул, – произнес он. – Я просто вызову стражу. Мне известно, что в этом измерении ты уязвим. Ищи себе души сам. Я помог тебе выкрасть ошейник у дервиша, этого довольно.
Когда трое стражников вбежали в покои государя, король Гельминт вновь был один в просторной опочивальне. Он передал солдатам разобранные свитки и велел принести новые документы.
– Ты даруешь мне вечную молодость, Иблис, – пробормотал король, когда двери закрылись за дворцовыми караульными. – А свою душу я оставлю при себе.
18
Франсуаз потянулась, подставляя солнцу полуобнаженное тело.
– Ненавижу тяжелые платья, – сообщила она. Девушка отстегнула ножны от седла, к которому они были приторочены.
– Похоже, Седрик не пойдет с нами, – произнес я. – Странно, что дервиш вдруг начал нам доверять. Франсуаз скептически изогнула губы.
– Он не хочет оставлять Найваю одну, – сказала она. – Боится нападения. И он прав.
Демонесса вскочила на лошадь, и мы направились к воротам минарета.
Франсуаз оглядывалась с таким мрачным удовлетворением, словно ее собирались поместить в закрытый религиозный интернат, где учат готовить, сервировать стол и заготавливать впрок овощи, но в последний момент ей удалось укусить директрису и спастись бегством.
– Зачем ты тыкал меня пальцем? – спросила девушка. – Ты бы еще штаны с меня снял.
Я обернулся, желая убедиться, что любопытные уши не стелятся по уличной мостовой.
– Не стоило говорить дервишу, где мы нашли ошейник, – произнес я.
– И ты не нашел другого способа сказать об этом. Но откуда такая скрытность? Дервиш не умеет себя вести, но видно, что он хороший человек.
Я не стал вдаваться в подробности, кто именно не обучен манерам.
Франсуаз глубоко уверена, что она душка.
– Ни к чему обременять хороших людей проблемами, – сказал я. – Кто, по-твоему, украл у него ошейник?
Франсуаз хмуро взглянула на меня.
– Я не стал заострять на этом внимание, иначе дервиш мог догадаться. Но вспомни, что он говорил об ожерелье.
– Он увидел его в сокровищнице, Майкл. Бриллианты должны были быть в казне – король же их украл.
– Да, – согласился я. – Дервиш увидел их в тот же день, когда был похищен ошейник. Пока Седрик подготавливал Найваю к обряду очищения, король пригласил святого учителя во дворец. Он обещал показать ему сокровищницу, и дервиш ухватился за это предложение, так как надеялся найти там магические предметы. Вот как воры смогли проникнуть в минарет.
Франсуаз недоверчиво посмотрела на меня.