Между нами ничего не было
Шрифт:
Это снова бесит. Чего она так дергается?! Я же хочу, как лучше, твою мать!
Стоп. Не ори только. Не ори…
Мы поднимаемся в тишине. За долгие мгновения напряжения удается немного погасить свои порывы, а когда мы попадаем в ее спальню, то я даже умудряюсь вывалить неловкую шутку.
– Так вот где росла моя будущая жена?
Это был стратегически неверный выбор слов, смысла, да и вообще, похоже, жизни. Кира резко поворачивается на меня, а потом буквально в два шага преодолевает расстояние и припирает меня к стенке.
– Ты считаешь, что это
Ее глаза пылают, как у самой настоящей валькирии! А я сказать ничего не могу…
Засмотрелся…и внутри все горит, как на вулкане.
Кира тяжело дышит, продолжает вкручивать в меня свои черные глаза, и это предел. Мой личный. Сразу оживают все те образы, когда она была такой. Только обнаженной…
Твою мать.
Мурашки по телу, сердце наотмашь.
Твою мать!
– Эмиль, - понижает голос до шепота, - Если ты думаешь, что я сама не сделаю того, чем угрожала мама — ты ошибаешься. Не беси меня лучше, ага?
Нет. Я совершенно точно хотел бы взбесить тебя еще сильнее, но это…нет, это что-то странное. Какой-то бред. Наверно, просто адреналин так отпускает.
Придаю лицу максимально отстраненное выражение лица, потом чуть отталкиваю ее от себя и поджимаю губы.
– Мило.
Она устало вздыхает и отходит к кровати, на которую садится и говорит тихо.
– Ложись спать.
– А как же разговор? Мы разве не за этим здесь? Чтобы обсудить все «между собой»?
– хмыкаю, сам себя по морде готов отхлестать.
Что ты творишь?! Для разговора ты сейчас сам едва ли в форме — это первое, второе — даже если и да, его лучше проводить не здесь. Скандала захотелось? Настропалить ее родственников еще сильнее? Зачем? Проще будет обсудить все наедине. Действительно наедине. В Москве — вообще наилучший вариант развития событий, потому что отступаться я не собираюсь. Она выйдет за меня. Мой ребенок будет расти в нормальной семье, а не с одним родителем три дня, с другим четыре, потом наоборот. Я готов предложить ей вполне комфортные условия, но она, конечно, закатит истерику. Не нужны нам зрители, для чего? Я не боюсь, что они помешают моим планам, но не хочу, чтобы лишний раз переживали. Кира со мной действительно в безопасности. Я за нее теперь отвечаю, а я привык отвечать головой.
Кира издает смешок, потом шумно выдыхает в раскрытые ладони, а потом откидывает волосы назад и прикрывает глаза.
– Господи, какой же бред…
– Я…
– Ты же все равно не отстанешь. Ты будешь давить-давить-давить, пока я не сломаюсь. Дальше, что в ход пойдет? Угрозы ребенком?
Сука!
Я моментально вспыхиваю, а мое «спокойное» лицо стекает куда-то на пол. Делаю на нее шаг и рычу.
– Кто кому еще ребенком угрожал?!
Но она не реагирует. Молчит пару мгновений, глядя перед собой, а потом переводит взгляд на меня и…в нем столько какого-то обжигающего, пустого разочарования, что, наверно, этот
– Ладно.
Чуть хмурюсь, тихо переспрашиваю.
– Ладно?
– Я согласна, - жмет плечами, а потом отворачивается, - Мы поженимся, а теперь хватит об этом. Я хочу спать.
Она молча встает, снимает с себя кофту и залезает под одеяло. Я все так же стою и смотрю на ее макушку.
Неприятно.
Получил что хотел? Определенно да. И да, я люблю получать, что я хочу, но…не так, сука! Что-то в этом во всем огромным пластом на плечи давит и дыхание перебивает.
Сука, какого хрена?! Угомонись.
Расстегиваю рубашку, снимаю ее. Про себя говорю:
Она драматизирует. Она просто драматизирует! Завтра мы поедем обратно в Москву, там я изложу ей все свои предложения, и Кира поймет, что это не конец света. Все будет гуд.
Ровно.
Снимаю брюки, все вешаю на небольшой стульчик с розовой, бархатной спинкой, а потом поворачиваюсь к кровати лицом. Тут больше лечь негде, поэтому…
Да, я только поэтому. И рад я исключительно из-за того, что получил желаемое.
Мягко поднимаю одеяло, потом забираюсь в постель и выдыхаю. От нее пахнет Кирой…
Мурашки снова по телу проходятся, я перевожу на нее взгляд. Надо что-то сказать? Нет, молчи.
Молчу.
Смотрю в потолок. Там сияют наклеенные звезды. Интересно…
– У меня не было таких звезд в детстве, - зачем-то говорю.
Она молчит.
Ну да, заснула за мгновение! Что за бред?!
Снова перевожу на нее взгляд.
– Ты сама их сделала?
– Блядь, ты можешь просто…закрыть свой рот?!
Сцепляю челюсть намертво. Я бы тебе, сучка ты такая, рот закрыл. Притом кое-чем поинтереснее ладони…
Моментально собственная фантазия ставит меня на колени. Внизу живота разгорается пожар, а тело становится похожим на оголенный нерв. Я же от нее этого так и не получил и…
Стоп!
Резко обрываюсь на полуслове, тру лицо ладонями и шепчу.
– Прекрати со мной так разговаривать.
– Да, хозяин.
Бле-а-а…нет, эта женщина сведет меня с ума. Так и хочется схватить ее, сжать в своих объятиях, а потом посильнее придавить к матрасу, чтобы не брыкалась, и вырвать из нее не колючее шипение гадюки, а совсем другие звуки, которые, кажется, только она умеет издавать, но…разумеется, я этого не делаю.
Шлю все в жопу, отворачиваюсь и закрываю глаза. Кажется, я не спал целую вечность, но при этом сомневаюсь, что смог бы заснуть сегодня вдали от нее. Сейчас все спокойно. Мой ребенок под защитой, мне тепло и все…по-настоящему спокойно. Впервые за пару непростых месяцев ничего внутри не рвется на части.
Я засыпаю моментально.
«Бессмертный»
Кира
Эмиль заснул почти сразу, и мне бы удивиться, что я могу с такой легкостью это определить, но удивляться просто тупо. Да, я знаю его наизусть. Изучила, даже против воли, но каждую его привычку могу повторить с закрытыми глазами.