Между нами ничего не было
Шрифт:
Обращаюсь максимально холодно.
– Какого черта ты делаешь в моем доме?
Кристина тихо усмехается и медленно открывает глаза.
– Поверишь, если скажу, что еще до того, как ты начал орать, я знала: сейчас ты вернешься?
Хмурюсь. Она это серьезно?
– Надеюсь, ты не собираешься затирать про какую-то глубинную связь между нами?
– А есть смысл?
Смешно. Ха! Я оценил.
Облизываю нижнюю губу и четко повторяю вопрос.
– Какого хуя ты приперлась ко мне домой, Кристина?
– делаю маленький шаг навстречу, склоняю голову вбок, -
Она молчит пару мгновений, но потом опускает глаза и кивает.
– Я знаю, что ты на меня злишься…
– Завязывай нести эту мелодраматичную хуету! Я слышать весь этот бред не желаю! Коротко и по делу: какого хера ты здесь забыла?! И что ты сказала моей беременной жене?! Ты…
– Я не знала, что она беременна!
– Врать вздумала?!
– усмехаюсь, - Ясно.
С меня довольно. Участвовать в ее играх больше у меня резона нет. Быстрым шагом надвигаюсь к кровати, Кристина не успевает сделать ничего. Лишь немного отодвинуться. Прем до конца? Замечательно!
Хватаю ее за запястье.
– Эмиль, подожди!
Дергаю ее на пол.
– Думаешь, я с тобой шучу, так?! Врать мне вздумала?! Я тебя…
Кристина цепляется за мою руку и шепчет.
– Я слышала, но не поверила. Думала, они это специально говорят, чтобы мне хуже сделать!
– Хватит врать!
– Я не вру, клянусь! Подожди, Эмиль, умоляю! Стой!
Медленно поднимаю глаза и встречаюсь с ней взглядами. Кристина часто дышит. Я успел поставить ее на ноги перед собой, так что теперь лампа освещает хорошо-знакомое лицо в каком-то…если честно, жутком свете. Синяки под глазами стали огромными, губы потрескались, и кожа…там, где ее не покрывает тональный крем, она будто бы посерела. Или это игры воображения?
– Если бы я знала, я бы не пришла, - пока я ее рассматриваю, она ловит момент и шепотом тараторит, - Клянусь! Я бы не стала вредить твоему ребенку. Я же не монстр…
– У нас разное понимание некоторых терминов, дорогая, - хрипло отвечаю в ответ.
Жалость сильнее стягивает сердце. Я не знаю, что происходит, но будто бы нутром чувствую, что что-то происходит. Это на каком-то уровне, который словами не описать. Словно на животном…
Мы молчим недолго. Кристина смотрит мне в глаза, я отвечаю. А потом она признается еле слышно…
– Я пришла не к ней. Если честно, то я пришла…к тебе.
Пиз-дец.
Что я чувствую по этому поводу? Считаю нужным начать с фантазий.
Когда я только придумывал план своей «страшной» мести, я представлял себе этот момент. Правда. Кристина вся потасканная приползает ко мне на коленях и умоляет ее спасти. Я получаю от этого садистское удовольствие, а потом даю пенок под зад и дальше живу свою замечательную жизнь.
А теперь о реальности.
Как оказалось, фантазии, построенные в момент агонической боли ничего общего с реальностью не имеют. Я представлял себе сладкую сатисфакцию, удовольствие и удовлетворение, но по факту…мне неприятно. На душе остаются липкость и какая-то мерзость. А еще брезгливость. Не
Отпускаю ее и делаю шаг назад, а потом холодно чеканю.
– Мне неинтересно все, что ты хочешь сказать. Даже не начинай. Одевайся и убирайся из моей квартиры прочь. Еще раз увижу тебя…
– Ты не понял, - тихо перебивает она меня, - Я не…признаваться в чувствах.
С губ срывается смешок. «В чувствах», забавно, да?
– Хорошо, что ты перестала врать.
Кристина поджимает губы, и я жду, что сейчас ее маска спадет и явит мне ее истинный лик, но…и здесь мои ожидания не оправдываются. Она даже не успевает зажечься, как тут же тухнет и опускает глаза в пол.
– Я знаю, что ты меня ненавидишь, но…я не могла не прийти. Эмиль, у меня рак…
Бам!
Она говорит что-то еще, а я стою перед ней, будто бы оглушенный, и пытаюсь сообразить, что означают слова по отдельности, чтобы потом понять, что они значат в сумме.
Доходит с трудом.
Я, не мигая, смотрю на свою бывшую жену, она всхлипывает и поднимает глаза, а потом скрипит.
– Ты сможешь?
– Что?
– шепчу в ответ.
Ни хрена не понял. Что?...
Кристина набирает в грудь побольше воздуха и кивает.
– Да, я тоже не сразу поняла…У меня…нашли опухоль в груди. Сделали биопсию и…
– Зачем ты мне это рассказываешь?
– снова шепчу.
Она замирает, в ее глазах у меня получается разглядеть какую-то…надежду? Но она сразу же тухнет. Кристина покорно кивает и отводит взгляд обратно в пол.
– Когда я была в больнице, я разговорилась с одной женщиной. Она считает, что рак — это плохая карма. У нее тоже…был ряд неправильных решений в жизни, после которых осталось много обиженных, раненых людей. И…
– Что, блядь?
С ее губ срывается смешок. Кристина не поднимает глаз, но улыбается очень горько. Шепчет…
– Через три дня мне будут делать операцию и…
– Как меня это касается?
– Ты прав, никак. Я просто…- громко всхлипнув, Крис утирает нос запястьем и наконец-то смотрит на меня, - Я пришла не для того, чтобы вредить тебе или твоей новой семье. Правда. Да, я слышала, что Кира беременна, и я не поверила…хотя, наверно, все-таки поверила. Боже…не знаю, как это объяснить, но клянусь, я не хотела ее волновать в любом случае. Я хотела поговорить с тобой…я хотела попросить у тебя прощения за то, что…было.
Я открываю рот, но не знаю, что ответить, а Кристина еще раз всхлипывает и еле слышно шепчет.
– Мне очень страшно, Эмиль. Я не хочу умирать. Может быть, я это заслужила, но…я не хочу.
Блядь…
Она тихо усмехается. Только в этом смешке все еще нет веселья. В нем…отчаяние, горечь и море безнадеги…
– Я знаю, что ты в такое не веришь. И да, возможно, мои слова звучат подобно бреду, но…У нас в больнице…хах…говорят, что болезнь никого разумнее не делает.
Снова глядя мне в глаза, Кристина заканчивает.