Между нами ничего не было
Шрифт:
Мой случай, конечно же, не такой. Меня дома никогда не били и не обижали; да, воспитывали в определенных, строгих условиях, ну и что? Когда ты вырастаешь, ты начинаешь многое переосмысливать и учишься быть благодарной. Может быть, порой, я обижалась на свою маму за ее резкость, но, в конце концов, благодаря этой резкости я стала тем человеком, кем я стала. И да. Да-да-да, возможно, сейчас мне гордиться нечем. Мои последние поступки едва ли можно назвать достойными, но в целом-то…разве плохо? Я с отличием окончила университет, вышла замуж и была достойной женой. А еще я никогда
А к чему это я все?
Ах да. Что-то меня совсем не туда занесло. Опять не к тем берегам прибило.
Так вот.
Говорят, что девочки всегда выбирают себе мужчин, похожих на их отцов, но что бывает с девочками, которые не знают своих отцов? Они полагаются на единственную модель мужчины, которую знают. У меня такой моделью была мама. Ну, и дед, но больше, все-таки, мама.
Похоже, имеет место быть определенные вибрации, не находите?
Тем временем мама шумно выдыхает, схватившись за край стола, а потом опускается на стул и пару раз кивает.
– Сумасшедшая…
Не поняла?
Хмурюсь. Мама издает смешок, потирает лицо и вскидывает на меня взгляд. Улыбается…
Она так нежно улыбается…
И снова. Вы не подумайте, что она у меня замороженная селедка — это не так. Она все еще женщина, способная любить всем сердцем, просто без красивых слов. И с очень редкой улыбкой на губах…
– Ребенок?! Это же хорошо, Кира! Малыш…боже! Иди, я тебя хоть обниму…
Я делаю неловкий шаг вперед, а она добавляет.
– Ребенок…я думала, что-то случилось, раз ты так резко захотела приехать! Но…Кир, ты чего?
Чего я? Чего...
Случилось, мама. Вот чего. Твоя дочь — идиотка и грязная шлюха, которая…
– Кир?
Молчу. Слов у меня нет чисто физически, клянусь. Как будто язык заморозился, а горло сцепилось судорогой. Ни дать ни взять, онемение! По психологическим причинам…
Мама тихо вздыхает.
– Значит, все-таки случилось.
Киваю пару раз. В нос ад просто! Так колет, и внутри так телепает. Она пока ничего не знает, и как бы я хотела, чтобы она и дальше не знала, но…проблема в том, что мама воспитала меня иначе. За любую провинность нужно отвечать. Так она учила меня ответственности, само собой, и я знаю, что ответственно будет рассказать историю целиком, а не утаить все самые гадкие подробности. Просто…блядь, как мне хочется поступить малодушно! Как же хочется…скрыть. Взять и опустить такую важную деталь, как «отец-моего-ребенка».
«Забудь, это нереально» — шепчет разум.
«Разве ей обязательно знать?» — отбивает сердце.
Я на перепутье. Балансирую между «правильным» и «удобным». Куда идти? Без понятия…Точнее, понятие-то у меня есть, но кто бы знал, как хочется это понятие послать в пешее эротическое.
Или
Или в вольер к собакам. Черт! Сколько заманчивых маршрутов…
– Ясно. Отец сбежал?
Я вздрагиваю, будто она отвесила мне пощечину. Все настолько очевидно?
Мама вздыхает еще раз, а потом вдруг подается вперед и бережно берет меня за руку, так легко приковывая к себе все мое внимание.
– Кира, отец — это не самое важное. Не переживай. Тебя же я вырастила, и его тоже вырастим.
Жесть.
Такой нокаутирующий удар по совести — это не иначе как жесть! Другого слова я придумать не могу, сжимаясь до размеров маленькой соринки.
Она мне верит.
Она смотрит мне в глаза с таким доверием, и…
Нет, я просто не могу. Разочаровать ее своей связью кажется ничем по сравнению с разочарованием от моего вранья.
– Это Эмиль, - говорю еле слышно.
Мама хмурится.
– Что ты сказала? Не услышала. Пов…
– Я сказала: это Эмиль!
– повышаю голос, но сразу роняю его до шепота, - Он отец этого ребенка.
Проблема в том, что, несмотря ни на что, мы с мамой очень близки. Она все знает о моей жизни и когда-то даже с большим воодушевлением говорила про моего начальника. Нравился он ей. В смысле, а как иначе? Эмиль спас меня, протянул руку помощи…не один раз. Понятно, что при таких раскладах, любой любящий родитель будет относиться хорошо.
Но.
Мама всегда предупреждала меня, что я подхожу слишком близко. Само собой, она не знала о моих чувствах — я никому о них не рассказывала, разве смогла бы? Очень сомнительно. Просто…мама считает, что мухи отдельно, котлеты отдельно: в семью своей подруги можно приходить в гости, но очень важно соблюдать дистанцию. Чтобы потом плохо не было.
А я не соблюдала.
И она все быстро складывает. Судя по вмиг вспыхнувшему взгляду.
Я не дышу. Смотрю на нее в ответ, как загнанный олень смотрит в дуло охотника. Застыла. Мама…пожалуйста…
– Я надеюсь, - говорит она тихо, но угрожающе, - Что в вашей Москве живет не один Эмиль, потому что иначе…
– Нет, мам. Это он. Тот самый…
– Кира, блядь!
Резко поднявшись, мама откидывает в сторону полотенце, а потом упирает руки в бока и щурится.
Одна реплика — на этом все. Не знаю, я так и думала? Ожидала? Все это слишком очевидно? Мама молча препарирует меня взглядом, а я готова разрыдаться…
– Мама… - делаю к ней шаг, но она отсекает взмахом руки мои попытки приблизиться.
– Стой на месте. Как ты могла?! Кира, как?! Ты же…
– Мама, я не знаю, - всхлипываю и все равно шагаю к ней, - Не знаю, как так получилось, я…
– Тебе сколько лет?! Что значит «я не знаю», м?! Что это значит?! Ты ребенок?! У которого в голове насранно, а?! Или ты взрослая женщина, которая прекрасно знала, что бывает, когда ложишься с мужчиной в постель!
– Я…
– С женатым, Кира! На твоей подруге! Ты что?! Сумасшедшая?! У тебя все в порядке?!
– Ты не понимаешь… - начинаю тараторить, некрасиво всхлипывая, - Там случилось…ну, такая ситуация… Понимаешь, она…