Между нами. Руководство по самопомощи для людей, живущих с диссоциативным расстройством идентичности
Шрифт:
Таким образом, Хауэлл посвящает 14 страниц взглядам Жане на травму и диссоциацию, один из ее выводов таков: «Работы Жане сейчас находятся в процессе серьезных изысканий и интереса. В конечном счете теория травмы и диссоциации Жане может быть гораздо более применима, чем теория вытеснения Фрейда».
Признание клинических наблюдений Жане и его теоретических представлений о травме и диссоциации действительно получило широкое признание, особенно среди тех клиницистов и исследователей, которые имеют дело с выжившими после хронической травмы. Из многих теоретиков диссоциации Жане, несомненно, представил наиболее подробный и четкий отчет о связи между разделением личности или сознания (т. е. диссоциации) и истерией. Первоначально философ и психолог-экспериментатор,
Его диссертация «Автоматическая психология: Эссе о психологическом опыте в области форм деятельности человека» может рассматриваться как самая важная работа по диссоциации в истории.
Жане считал истерию «болезнью личного синтеза». Под этим он подразумевал «форму психической депрессии [т. е. пониженную интегративную способность], характеризующуюся сужением поля сознания с тенденцией к диссоциации и эмансипации систем идей и функций, составляющих личность». Определение Жане истерии ясно показывает, что он различал сужение поля сознания и диссоциацию. Для него отказ от сознания просто подразумевал, что индивиды удерживают «в их сознательном мышлении очень ограниченное количество фактов». В настоящее время многие исследователи относят явления, связанные с сужением поля сознания, такие как поглощение и вовлечение при воображении, к диссоциации. Хотя Жане не всегда прямо заявляла об этом, он думал, что эти диссоциативные «системы идей и функций» имеют свое собственное самоощущение, а также свой собственный диапазон аффектов и поведения.
Жане признавал роль конституциональной уязвимости в расстройстве личностного синтеза, но он рассматривал физические заболевания, истощение и особенно сильные эмоции, присущие травматическим переживаниям, как основные причины этого интегративного сбоя. В соответствии с этой формулировкой наиболее очевидные из этих диссоциативных систем содержат травматические воспоминания, которые он изначально описал как первичные фиксированные идеи. Эти системы состояли из «психологических и физиологических явлений, образов и движений разнообразного характера». Когда эти системы реактивируются, пациенты «продолжают действие, или, скорее, попытку действия, которая началась, когда произошла [травма], истощая себя в этих вечных возобновлениях».
Жане заметил, что диссоциативные пациенты чередуют состояния полного игнорирования и чрезмерного вовлечения в события своей травмы:
Два явно противоположных явления составляют синдром, они связаны вместе, и болезнь состоит из двух одновременных вещей: 1) неспособности субъекта сознательно и добровольно восстановить воспоминания и 2) автоматического, непреодолимого и несвоевременного воспроизведения этих воспоминаний.
Он отмечает, что травматические воспоминания/фиксированные идеи могут не только чередоваться с привычной личностью, но и вторгаться в нее, особенно когда индивид сталкивается с явными напоминаниями о травме.
Он также обратился к травматическим воспоминаниям, чтобы объяснить различие между психическими стигматами и психическими несчастными случаями, которые характеризуют истерию, не отмечая различия между диссоциацией разума и диссоциацией тела. И, как и его современники, он рассматривал симптомы, относящиеся к движениям и ощущениям, как диссоциативные по своей природе. Психические стигматы – это негативные диссоциативные симптомы, которые отражают функциональные потери, такие как потеря памяти (амнезия), чувствительности (анестезия) и двигательного контроля (например, паралич). Психические несчастные случаи являются положительными диссоциативными симптомами, которые включают острые, часто преходящие вторжения, такие как дополнительные ощущения, движения и ощущения, вплоть до крайностей полного прерывания привычной части личности. Эти полные перерывы вызваны другой частью личности пациента, которая оказывается полностью погружена
Первичных фиксированные идеи, т. е. травматические воспоминания, покрываются вторичными фиксированными идеями, т. е. переживаниями, не основанными на реальных событиях, но тем не менее схожими с первичными, проявляясь в виде фантазий или снов. Например, у пациента могут развиться галлюцинации о том, что он находится в аду, что вторично связано с крайним чувством вины во время или после травматического переживания. Такие диссоциативные эпизоды были названы истерическим психозом, позднее переименованным в (реактивный) диссоциативный психоз.
По словам Жане, чем больше человек травмирован, тем сильнее фрагментация личности этого человека: «[Травмы] несут свое разрушительное влияние пропорционально их интенсивности, продолжительности и повторяемости». Он рассматривал расстройство множественной личности как наиболее сложную форму диссоциации и отмечал различия в характере, интеллектуальном функционировании и памяти между диссоциативными частями личности. Также что одни диссоциативные части имеют доступ только к своему собственному прошлому опыту, в то время как другим доступен более полный спектр индивидуального опыта. Диссоциативные части могут присутствовать бок о бок и (или) чередоваться друг с другом.
В целом Жане считал, что диссоциация относится к разделению личности на диссоциативные «системы идей и функций», каждая из которых имеет свое собственное самоощущение. Для него разделение личности на диссоциативные «системы идей и функций» не ограничивалось ДРИ, а проявлялось во многих формах истерии. Из этого понятно значения, которое он придавал феномену диссоциации даже при более широком спектре психических расстройств:
Эти разделения личности предлагают нам хороший пример диссоциации, которая может образоваться в сознании, когда разрушается тщательно сконструированный синтез. Личное единство, идентичность и инициатива не являются примитивными характеристиками психологической жизни. Это неполные результаты, полученные с трудом после долгой работы, и они остаются очень хрупкими. Все конструкции, построенные работой мысли, принадлежат к одному и тому же жанру: научные идеи, убеждения, воспоминания, языки могут быть разобщены одинаково, и конец болезней ума – это разобщение тенденций, как это наблюдается в самых глубоких безумиях.
Жане разработал трехэтапный подход к лечению ДРИ:
• стабилизация и уменьшение симптомов, направленные на повышение интегративного потенциала пациента;
• лечение травматических воспоминаний, направленное на разрешение или завершение незавершенных психических и поведенческих действий, присущих этим травматическим воспоминаниям;
• личностная (ре)интеграция и реабилитация, т. е. разрешение диссоциации личности и содействие дальнейшему развитию личности.
Поэтапное лечение пациентов с хронической травматизацией в анамнезе в настоящее время считается стандартом оказания медицинской помощи (например, Бун и Ван дер Харт, 2003; Браун, Шефлин и Хаммонд, 1998; Куртуа, 1999; Герман, 1992; Стил, Ван дер Харт и Нидженхейс, 2005; Ван дер Харт, Нидженхейс и Стил, 2006).
Из вышесказанного следует, что тема достаточно сложная и находится на стадии активного исследования и подбора методов лечения подобных состояний. Интернет сейчас пестрит разнообразными материалами о ДРИ, и по большей части неоправданная фантазия их авторов, рассуждения которых никоим образом не опираются на теоретические исследования, вносят хаос и мешают получить хоть какое-то внятное представление о явлении, в силу чего стоит критически отнестись к их содержанию.
Диагноз ДРИ человек не имеет возможности поставить себе сам из-за специфики расстройства, поэтому при подозрении на что-то подобное наилучшим вариантом будет обратиться к психотерапевту, обладающему необходимой квалификацией, чтобы диагностировать и лечить ДРИ.