Между небом и землей
Шрифт:
— Это эмблема Гриндевальда, — сказала она. — Этот знак висел на Ксенофилиусе Лавгуде в день свадьбы Билла и Флер.
Я конечно же знала этот знак, Виктор Крам тогда злобно разглагольствовал об отце Полумны, и я лично лицезрела его в Дурмштранге каждый день.
— Кажется, он написан не рукой автора.
И правда, чернила были более новыми, не свежими конечно, но более темными чем остальные, такое впечатление, что знак был обведен..
— В Дурмштранге эта эмблема начертана на одной из его стен, но я никогда не придавала ей значения, тем более, в связи с Гриндевальдом, — задумчиво произнесла я.
—
— Да, странно, — повторил Гарри. — И Скримджер должен был узнать его. Он был Министром, он должен был быть экспертом в Темной Магии.
— Я знаю ... Быть может, он подумал, что это глаз, как и я. Все остальные истории тоже имеют маленькие картинки над заглавиями, — рассуждала Гермиона.
И снова мы ни к чему не пришли. После некоторой паузы Гарри объявил о желании отправиться в Годрикову Впадину, на что Сириус, вошедший в палатку с косулей в руках, отреагировал не очень радостно.
— Там может быть засада, Гарри, — предупредил крестный. — Они, возможно, ждут, что ты отправишься навестить могилы родителей.
Однако Гермиона поддержала Гарри, так как по очень большой вероятности, по сравнению с остальными предположениями, Дамблдор мог спрятать меч именно там. Проводя параллели, можно было заметить, что и само место было названо в честь Годрика Гриффиндора. Ее доводы заинтересовали всех, что ж, быть может, она права.
— И Батильда Бегшот, написавшая историю магии, там живет. Ну, та, которой Скитер брала интервью, – пояснил Гарри, так как я не сразу вспомнила это имя.
— Дож на свадьбе сказал, что она хоть и выжила из ума, но эта паршивая журналистка все равно переврала все. Хотелось бы услышать лично от нее рассказ о жизни Дамблдора, и она знала моих родителей, — сообщил Гарри, немного понизив голос.
Я охнула.
— А что, если Дамблдор доверил меч на сохранение ей? — чуть ли не вскрикнула я.
— Это вряд ли, — донесся голос Сириуса из кухни, где он разделывал мясо животного.
Он вышел к нам с окровавленным ножом в руках. Я аж дернулась, Сириус был похож на маньяка.
— Сириус! Ты не мог сделать это палочкой? — возмутилась я.
— Мне нравится делать это руками, — невозмутимо сказал он, и как ни в чем не бывало продолжил: — Батильда – чокнутая, вряд ли Дамблдор доверил меч на упование судьбы.
У меня сжались внутренности от его вида.
— Убери нож, — поддержала меня Гермиона, тоже не желающая видеть это зрелище.
Сириус скрылся за парусиной шторой кухни.
— Как он может? — посмотрела я на друзей.
— Н-ну, у каждого свои тараканы, — рассудил Гарри. — Ему нравится охота с маггловскими ружьями, насколько я знаю, и все обряды, связанные с ней.
— Но он охотился при помощи волшебной палочки, — недовольно заметила я.
Гарри лишь пожал плечами.
Разговор о возможности того, что Дамблдор действительно мог совершить столь неординарный поступок, отдав меч в руки Батильды, завершился решением готовиться к поездке в Годрикову впадину. Я видела, как Гарри радовался, желая посетить место, где он родился и провел первый год своей жизни с родителями, месте, где они погибли от руки Волдеморта. Гарри достал рюкзак из бисерной сумочки Гермионы и впервые за долгое время извлек оттуда фотоальбом,
Следующую неделю друзья планировали эту поездку, они украли волосы невинных маглов для оборотного зелья и тренировали заклятия. Меня они как всегда в планы не вписывали, решили оставить в палатке охранять крестраж, который теперь уж точно был безобиден в моих руках.
— Почему вы не хотите брать меня с собой? — протестовала я, снова слыша отказ.
— Ты всех нас можешь выдать, на тебя не действует оборотное зелье! — уже в сотый раз повторял Гарри.
— Но мантия неви…
— Так будет лучше, — добавил Сириус, перебивая.
— В прошлый раз все закончилось не слишком-то хорошо, — со скривленной миной произнесла я, скрещивая руки на груди.
— В этот раз все будет нормально.
— Но что, если там засада? — не унималась я.
— Мы все продумали.
— В прошл…
— Анна, прошу, — снова перебил Сириус, словно разговаривая с непослушным чадом, — всё будет хорошо, мы справимся и без твоей поддержки.
Меня охватывала злоба каждый раз, когда в течение недели мы заводили этот разговор. Они все еще не были уверены в моем самоконтроле – оно и понятно в свете прошедших событий. Когда же они начнут по-настоящему верить в меня? Нет, я не виню их, слишком много ошибок было совершено с моей подачи. Друзья беспокоились, и это можно понять. Но на меня не действуют смертельные заклятия — это огромный плюс, чтобы взять с собой. Не знаю, насколько бессмертие овладело моим телом, но было очевидно, что я находилась в большей безопасности, чем они все вместе взятые. Еще я могла залечивать раны, возможно, им бы это пригодилось, но, видимо, моё время еще не пришло…
И снова, будто тогда – на площади Гриммо, когда друзья отправились за крестражем в министерство, я не находила себе места, шастала взад-вперед по палатке, копалась в мыслях и предположениях, чем же они сейчас занимаются. Я посмотрела на медальон, лежавший на столе, мне нравилось, что он дрожал при каждом моем приближении, словно игра – это доставляло какое-то нервное удовольствие. Я приблизилась к нему; железяка задребезжала вот уже в который раз; еще один шаг – и крестраж стал отползать в сторону. Я протянула руку – и он перекатился на другую часть стола, не позволяя сократиться расстоянию между нами больше, чем на пару дюймов. Зараза. Почему-то было ощущение, что коснувшись его, я вспомню то таинственное видение, которое уже долгое время прожигало брешь в голове и кололо любопытством. Чертов крестраж!
Я попыталась обмануть его, резко схватив за цепочку, но в последний момент он снова отскочил и упал на землю. Взяв висевший на стуле свитер Гарри, я накинула его на медальон, упав сверху. Как он боролся! Метался из стороны в сторону, колошматя меня по рукам сквозь толщу ткани. Вскоре, окутав свитер мешочком вокруг, я запустила руку внутрь и с силой сжала неугомонный крестраж. Ничего не произошло – конечно, очень опрометчивое решение играть со столь темным артефактом, но любопытство сгубило кошку. Достав, пытающийся вырваться, будто бы живой, предмет, я вгляделась в витиеватую “S”, но ничего не происходило, ни единого намека на попытку завладеть мной. Гарри, Сириус и Гермиона убили бы за подобные игры.