Между плахой и секирой
Шрифт:
Только после этого ошарашенные полицейские (никто из них не то что никогда не видел убийства человека в натуре, но даже не предполагал, что такое вообще возможно) попытались задержать ряженого. Но у того оказалось несколько сообщников — точно таких же, как и он, скуластых, широкогрудых, перепачканных красным молодцов. (Эрикс с опозданием сообразил, что это не краска, а запекшаяся человеческая кровь.) Против безоружных полицейских были пущены в ход бронзовые топоры и короткие дубинки с шестиперыми каменными навершиями. Если очередная жертва извергала в момент гибели недостаточное
Никто не ожидал такого поворота событий и не мог оказать даже малейшего сопротивления. То, что человек не способен убить человека, давно стало неоспоримой истиной, а следовательно, существа в пышных плюмажах не относятся к роду человеческому. Для всех, имевших несчастье оказаться здесь в этот момент, они были неистребимыми исчадиями ада, чудовищами из бреда, неведомой и страшной силой, которую нельзя победить и от которой невозможно скрыться. Если бы перемазанным кровью чужакам захотелось вдруг перебить вдесятеро большее количество людей, это не составило бы никаких проблем, однако, имея какие-то свои, совсем иные планы, они покинули магазин сразу же после расправы с полицией.
Только добежав до своего подъезда, Эрикс вспомнил о мешке, неизвестно где забытом. Увидев его, жена всплеснула руками:
— Что с тобой опять случилось?! Ты же весь в крови!!
Эрикс никаких ран на себе не чувствовал, но, ощупав одежду, убедился, что жена права — пиджак его напоминал сюртук палача, весь день усердно трудившегося у плахи.
— Это чужая кровь, — сказал он, лязгая зубами по горлышку коньячной бутылки. — Совсем рядом со мной убили человека… Полицейского… А потом еще нескольких… Кровь хлестала во все стороны… А потом убийцы мазали ею свои лица…
Немного успокоившись, он рассказал жене о мрачных пророчествах соседа и о сцене, свидетелем которой он стал в разграбленном магазине.
— Кто же это мог быть? Сумасшедшие? — Жена побледнела. Он заразил ее своим страхом, как раньше заражал страстью. — Ты говоришь, в волосах у них торчали перья?
— Не в волосах, а на шлемах. У каждого был на голове кожаный шлем с плюмажем… А в руках топоры и дубины.
— Какой ужас!
— Я не знаю, кто они такие… Может, их породил эффект антивероятности, вызванный аварией установки Кирквуда. Или они настоящие хозяева этого мира. Недаром сосед говорил, что мы, возможно, находимся в чужой вселенной.
— Какая чушь!
— Чушь или не чушь, но давай вместе решать, как нам следует поступить. В городе становится все опасней. Ради спасения наших детей мы должны покинуть его.
— И не подумаю! — заявила она тоном, какого раньше никогда себе не позволяла. — Ты с ума сошел! Вы оба просто перепились и несли всякий бред! Вот он и засел у тебя в голове! Куда, спрашивается, мы пойдем? По жаре, пешком, с маленькими детьми? Ты погубить нас хочешь! Признавайся!
Эрикс хотел возразить ей, привести какие-нибудь убедительные доводы, но так и не смог найти нужных слов — кровавое происшествие лишило его не только аппетита и веры в светлое будущее, но и красноречия.
Проснувшаяся дочка позвала жену к
Дети, поковыряв холодную кашу, раскапризничались — им хотелось фруктов и пирожных, они желали смотреть развлекательную программу, их тянуло на свежий воздух.
— И в самом деле, почему бы нам немного не погулять, — сразу встала на их сторону жена. — Нельзя же вечно сидеть взаперти.
— А придется! — возможно, впервые за их совместную жизнь Эрикс повысил голос. — Как ты не понимаешь, что вам нельзя выходить на улицу. Сейчас по ним гуляет смерть! Те трое или четверо, что устроили бойню в магазине, были только разведчиками! Оружие они прятали под одеждой! Завтра придут сотни, тысячи, десятки тысяч их собратьев и отнимут у нас все, а в первую очередь — жизнь! Мы совершенно беззащитны против них! Сами убивать не умеем, а все наши боевые машины обречены на бездействие.
— Папа, а когда наступит это завтра? — спросил сын. — Мы уже выспались и два раза поели, а вчера все не кончается. Разве бывают такие длинные-предлинные дни?
— Раньше не было, — наивный вопрос ребенка растрогал Эрикса. — А теперь бывают… Тут уж ничего не поделаешь, надо привыкать. Что касается завтра… оно уже наступило. Хотя мне очень хотелось бы вернуться во вчера.
— Ты бы поменьше языком молол, а лучше сходил бы поискал воды, — продолжала кипятиться жена. — Всего только пара глотков и осталась. Столько времени где-то болтался, а так ничего и не принес. Отец называется…
Эрикс хотел было огрызнуться, но вовремя передумал — хотя жена выбрала совсем не тот тон, в принципе она была права.
Учитывая прошлые ошибки, он решил изменить тактику — главное внимание уделять не супермаркетам и торговым центрам, притягивавшим к себе как мародеров, так и полицию, а мелким закусочным, барам и кафе. Хотя большинство из них уже были основательно обчищены, на минеральную воду, кукурузные палочки, чипсы и сушеные овощные смеси никто особо не зарился.
По улицам шаталось довольно много народа — и просто зевак, и добытчиков, отягощенных мешками и сумками. В местах, считавшихся раньше наиболее людными, были вывешены написанные от руки объявления, предлагавшие воздержаться от паники, не выбрасывать в общественных местах мусора и экскрементов, создавать отряды взаимопомощи, всячески помогать полиции и сообщать в муниципалитет обо всех чрезвычайных происшествиях.
Долгие скитания принесли мало добычи, зато массу новых вестей. Город хоть и медленно, но оправлялся от полученного нокаута — мэр якобы заверил муниципальный совет, что продуктов хватит на несколько лет, заброшенные колодцы ремонтируются, начато строительство паровых машин для подачи воды и откачки нечистот, а опасность вспышки заразных заболеваний отсутствует — в свое время практически все горожане были подвергнуты тотальной иммунизации. Ожидается помощь от других государств, пострадавших в меньшей мере или вообще не затронутых загадочным бедствием.