Между Раем и Адом
Шрифт:
По-доброму распрощавшись с ним, мы обратили внимание на Криса, который разлегся на дне и не подавал буквально никаких признаков жизни в ближайшие пару часов. Мы уже успели даже отъехать на очень приличное расстояние от Берлина в сторону Мюнхена, когда он, чуть придя в себя, выдал одну, но очень ёмкую фразу:
— Никогда в жизни я больше не буду так объедаться. Я понял намек Аластора.
Он выдохнул и вновь прикрыл глаза. Казалось, он сейчас действительно помрет, и нам ничего не останется, как сожалеть о зря потраченном времени. Конечно, мы знали, что он просто придуривается (ну,
— Что, Крис, второй ягненок явно был лишним? — Решила подстегнуть его я.
— Или второй литр пива? — Поинтересовалась следом Белла, и мы обе рассмеялись.
— Идите к черту, — послал нас Крис, показывая крайне неприличный жест. После чего он повернулся на бок и, глубоко вздохнув, очень ярко и громко икнул. Да, над горем своих же друзей нельзя было смеяться, но зато мы только что увидели наглядный пример того, что бывает с теми, кто так много ест. Он, кстати, после этого случая еще месяца три не мог спокойно смотреть на еду и воротил нос абсолютно от всего мяса и пива. Второе, кстати, до сих пор ненавидит.
На пути уже был новый город: Мюнхен, до которого нам оставалось чуть меньше суток. По нашим расчетам на утро следующего дня мы могли уже спокойно быть там и не волноваться. Единственная наша интрига оставалась в том, кто же все-таки следом попадет под рок судьбы и будет выполнять эти совершенно странные и непонятные задания. Из второго приключения мы уяснили одну вещь: грехи — абсолютно разные создания, хоть и одни и те же существа. Так что и мысли по поводу этих заданий превращались в русскую рулетку, заставлявшие нас переживать: выстрелит али нет.
Конечно, случай с Крисом тяжеловато было назвать простым. На пути еще пять грехов и пять пар крыльев. Руки начинали трястись уже при одной только мысли, что вот следующий город уж точно будет моим. Я очень не хотела встречать Гордость, ведь вряд ли мы смогли бы с ней найти общий язык. Уперлись бы рогами и так до последнего срока, пока все мы не стали бы бесами. И все только по моей вине. Проглотить свою собственную гордость, как мне казалось, я никогда не смогла бы, ведь для меня это означало предать себя и свои принципы. Смогла бы я через них перешагнуть уже не ради своего удовлетворения и самоутверждения, а ради друзей — тех, кто прикрывали мне спину, помогали на войне и чьи руки я держала во время падения?
Dum spiro spero. Часть 5
Кейт
На следующий день мы были уже в Мюнхене. По своему виду и атмосфере он невероятно напоминал Берлин — уютные улочки, красивые дома. Только вот почему-то в воздухе не было того ощущения вечной радости и балагана. Будто бы праздники и шумные гулянки внезапно отменили, а на улицы и вовсе запретили выходить.
— Ребят, а мы точно в Мюнхене? Просто город как-то больше похож на огромное кладбище, — с сомнением проговорила я, оглядываясь в поисках хоть одного человека, дабы нам подсказали дорогу к ближайшей таверне.
— Кладбище? Да если бы не те сонные стражники, я бы, скорее, сказала, что он заброшен, — фыркнула Элизабет, точно
На наше счастье, узкая улочка вывела нас к небольшой таверне, рядом с которой мы оставили нашу повозку. Тишина по-прежнему преследовала нас, а название места, в которое мы собирались войти, будто насмехалось: «Шумный карась». Как рыба могла быть шумной, оставалось загадкой, но, пожалуй, это была наша наименьшая проблема.
Внутри место представляло из себя обычное просторное помещение. За парой столиков по углам сидело от одного до трех людей, и все они с крайне тоскливыми выражениями лица наблюдали за тем, как пива в их кружках с каждым глотком становится все меньше и меньше. Когда же оно заканчивалось, горожанин пару минут смотрел в пустоту, вставал с места и подходил к трактирщице, дабы та налила им еще порцию.
Невысказанная догадка повисла над нами в воздухе, но озвучить мы ее не отважились. Так что, пока ребята присели за ближайший столик, я подошла к невысокой худощавой женщине лет пятидесяти и заказала у нее еды на нас всех плюс спросила про комнаты.
— У вас столько денег… Вот бы и нам так же. Дела, знаете, идут хуже некуда, — вздохнула она, пока я отсчитывала нужную сумму. — Вы вот, девушка, такая красивая, наверняка, уже и муж есть, и детки, а моя вот никак не может найти себе никого… Конечно, она не такая миленькая, как Вы, — вновь вздохнула хозяйка двора и, тщательно проверив монеты, кивнула мне. — Сейчас принесем ваш заказ.
Ели мы в абсолютной тишине. Еда не то, чтобы была не совсем приятная на вкус, скорее, она просто оказалась безвкусной. Никаких специй или трав, даже элементарно не чувствовалась соль, если она, вообще, там присутствовала. Алкоголь тоже оказался отвратительным, после которого хотелось промыть рот с мылом, однако мы выбрали альтернативу и заказали уже обычный лимонад. Он хоть был не таким отвратительным на вкус.
Отдав один ключ Рику, мы поднялись на второй этаж. Только за последним человеком захлопнулись дверь, как мы хором выдохнули одно единственное слово:
— Уныние.
— А кто ж еще? Мне аж самой стало невероятно грустно, — поежилась Элизабет, садясь на кровать, из-под которой тут же разбежалась в разные стороны целая толпа тараканов. — А-а-а! — Завизжала подруга, вскакивая с места, а вместе с ней и Белла с Амалией.
— Фу, фу, фу! Гадость какая! — Возмутилась последняя. — Я тут спать не буду! Лучше уж в повозке на улице, чем с этими тварями! — Возмутилась Амалия и отошла к Белле. Та взяла ее за руки, будто вместе они смогли бы победить полчище противных насекомых.
— Давайте не паниковать, — выдохнул Рик, ненадолго прикрывая глаза.
По нему было буквально видно, что его единственной мыслью было слово: «Девушки». Словно пытаясь оправдать этот визг со стороны ирамитасов, что боролись против ангелов и испугались каких-то комнатных букашек.
— Попробуй тут не паниковать. Они ведь такие мерзкие, — буквально проныла Элизабет и даже захныкала. — Ненавижу тараканов… Давайте поскорее найдем Уныние и уберемся отсюда! — Попросила она, глядя в глаза Рика.