Между Сциллой и Харибдой
Шрифт:
Однако и тех не хватало!
Многие части и подразделения РККА размещались в случайных, не предназначенных для проживания и абсолютно не пригодных для этого зданиях. Сырость, холод, стеснённость – когда на одних нарах спали по двое – по трое, приводила к вспышкам инфекционных заболеваний. Тиф, менингит, туберкулёз, дизентерия или на худой конец – обыкновенная вшивость.
Добавьте сюда извечный для русской армии недостаток питания красноармейцев, проблему с их обувью и обмундированием, медобслуживание – уровнем ниже даже ветеринарного…
Какая
Если же выпускнику школы не повезло от слова «вообще» и, он всего лишь сумел устроиться на завод или фабрику, то… Про условия жизни рабочей молодёжи в общежитиях и говорить не хочется.
Ибо, кроме матерных – иных слов не будет.
Невыносимо было наблюдать всё это, поймите!
Возможно я – слишком впечатлительный, возможно – мне «больше всех надо», или же я – «слишком много на себя беру», но я решил вмешаться в подобную ситуацию и, по мере своих возможностей и удаче – решительно переломить её.
Не получится?
Ну, что ж… Зато на смертном одре – перед тем как покинуть сей говённый мир, я не лукавя скажу:
– Я сделал всё, что смог!
И со спокойной совестью испущу дух…
«Мертвіи бо срама не имуть»!
Прихожу в Губком РКСМ, где уже плотно обосновались наши ульяновские ребята и, где был также главный штаб «Ударных комсомольских отрядов по борьбе с хулиганством» (УКО) и, с ходу им вставляю клизму со скипидаром и сосновыми иголками:
– Забронзовели вы, ребятишки! Расслабились, на высокие места забравшись! Однако, как быстро вы забыли опыт своих предшественников! А меж тем, я вас учил учиться – не на своих, а на чужих ошибках. И этот опыт должен был вам подсказать: расслабишь «булки» – отымеют, как ту сучку!
Неписанный закон работы с подчинёнными: прежде чем что-то объяснять, ставя задачу – надо их предварительно хорошенько вздючить, для улучшения восприимчивости.
Те переглядываются как громом поражённые, недоумевая – что, мол, на него нашло.
– Боюсь, что борясь с хулиганством, товарищи, мы лечили не саму болезнь – а её симптомы. И вместо того, чтоб уничтожить это позорное для социализма явление – загнали его «в подполье»! На бытовой уровень, то есть.
Немой вопрос в глазах: «Что на него нашло?», сменился другим: «Что он там опять затеял?».
– Да, в чём же дело? Объясни, Серафим!
– А давайте мы с вами завтра с утра (как раз выходной день – суббота) пройдёмся по рабочим и студенческим общежитиям – глядишь и, сами всё поймёте.
Ефим Анисимов заметно оживившись – наконец то появилось новое «живое» дело, поднял руку вверх:
– Ну что, товарищи? Создаём комиссию Губисполкома РСКМ? Кто «за»? …Принято единогласно, Елизавета, запиши в протокол!
Чувствуется отцовский стиль – «яблочко от яблони», как говорится…
Конечно, я не придумал ничего нового и ранее
В «образцово-показательных» общежитиях!
Например: завода «Красное Сормово» – находившемся в привилегированном положении из-за своего революционного прошлого во времена Самодержавия. Но заводов в Нижнем Новгороде – сотни, далеко не все они считались «колыбелью стачечного движения» и, не все из битком набитых бараков при них – могли считаться «образцово-показательными».
И я повёл своих ребят именно туда!
В субботу вечером в Губисполкоме, Ефим Анисимов, приложив к подбитому глазу холодную мокрую тряпочку, угрюмо резюмировал:
– Хорошо, что ты взял с собой «наган», Серафим…
Я, хоть слегка побаливала нижняя челюсть, в правом ухе до сих пор звон, а левое колено конкретно опухло после удара каким-то дрыном, весело процитировал великого русского классика:
– Плохо жить в деревне без «нагана», а с «наганом» – хорошо!
Растрёпанная и расхристанная Елизавета Молчанова, выглядевшая – как Медуза Горгона после бурной ночи, проведённой на колхозном сеновале с царём Леонидом и его тридцатью тремя спартанцами – крайне возмущённо:
– Нет, ну какая сучка – та пьяная стерва! Я ей про воспитание её же детей, а она мне… Вот, смотрите – «пролетарку» порвала!
В ответ, несколько философски:
– Нарожаешь своих – поймёшь её, «воспитательница».
– Да, я лучше…
Глаза в глаза:
– Утопишь их как котят?
Покраснев, та смущённо умолкает.
Кондрат Конофальский – большое горячее и болящее сердце, близоруко щурясь – ибо очки потерял в недавней потасовке, когда он пытался толкнуть в бараке речь – а в него запустили деревянной табуреткой:
– Товарищи! Так жить нельзя! Не им – нельзя жить в таких диких условиях, ни нам – равнодушно наблюдая, как живёт простая советская рабочая молодёжь!
«Там», мне приходилось читать – как жила «советская рабочая молодёжь» на великих стройках Первой пятилетки и я железно решил: хоть здесь – на строительстве нижегородского автогиганта, но эту ситуацию исправить.
Поэтому перестав массировать болевшую челюсть (зубы, вроде все целы), я встав, одёрнул свою кожанку и со всей решительностью заявил:
– И МЫ ТАК ЖИТЬ НЕ БУДЕМ!!!
Далее, всё уже по давно накатанной колее – как в прежней истории с операцией «Хулиганов нет»: пропагандистская пиар-компания в печатных СМИ, письма читателей, срач в комментариях, митинги на предприятиях, демонстрации на улицах…
Наконец письма во все инстанции и после того, как «старшие товарищи» дали добро (а куда они денутся?) при Нижегородском Губкоме РКСМ был создан штаб движения, а затем первые «Ударные комсомольско-молодёжные строительные отряды» (УКМСО).