Между сном и явью
Шрифт:
– Я согласен!
Крылья Ритарии, нежные, словно шелк, окутали меня. Казалось, одно неловкое движение, и они порвутся – жалкая иллюзия. Стоило дать ответ, как они тут же стянулись, прижав меня к Матери, а спустя пару секунд я и вовсе оказался внутри непроницаемого кокона, тьму которого не могли пересилить даже мои глаза.
– У нас не так много времени, придется поторопиться. – Я почувствовал легкий укол в шею, и тело начало наливаться усталостью, а разум застелил туманом. – Представь, что это все сон, а я постараюсь все сделать нежно, – почти промурлыкала
Активирована система частичного слияния и трансформации!
Наложен эффект «Эссенция Жизни»: регенерация +1.000 хп/сек; неизвестно; неизвестно; неизвестно. Время действия 24 часа.
23:59:59… 58… 57…
– Долг… – с трудом промычал я, видимо, под одним из неизвестных эффектов скрывался дурман или опьянение, – души… должен…
– Я знаю, – успокоила меня Ритария, – об этом можешь не беспокоиться.
Чуть ниже грудины что-то кольнуло, и, если бы не посыпавшиеся сообщения, никогда бы не подумал, что нахожусь на грани смерти.
Повреждения внутренних органов. Жизнь 1/880.
Изменения внутренних структур. Жизнь 1/880.
Неестественная мутация. Жизнь 1/880.
Твою ж Мать-Ритарию, это она меня сейчас разделывает?! Боль с каждой секундой нарастала, но была вполне терпимой, а вот ощущение, что в кишках ковыряются, – не очень.
Повреждения внутренних органов. Жизнь 1/880.
Изменения внутренних структур. Жизнь 1/880.
Мутация, несовместимая с жизнью. Жизнь 1/880.
– Все сложнее, чем я ожидала…
Вживую разделывают меня, а недовольна Ритария – форменный беспредел!
Наложен эффект «Объятия Матери»: во время его действия вы не можете умереть.
В груди что-то хрустнуло, тьма перед глазами поплыла, и я на миг выпал из реальности.
Грубые повреждения внутренних органов. Жизнь –478/880.
Грубые изменения внутренних структур. Жизнь –654/880.
Мутация, несовместимая с жизнью. Жизнь –1245/880.
Да что ты творишь, насекомое чертово! Крылья и хитин мне вживляешь?
В этот момент порадовался, что уже не могу говорить, иначе все могло закончиться очень нехорошо. Вместе с тем окончательно перестало слушаться и тело, только поэтому я не заорал. В целом терпимо, когда вывих вправляли, было примерно так же, но если пойдет по восходящей…
Как и с червем, экстремальные условия простимулировали мозговую деятельность, подсказав выход из ситуации.
Лиэль… я хочу к тебе…
Стоило позвать, и девочка откликнулась, потянулась ко мне, готовая принять боль, но Ритария пресекла попытку во имя чистоты метаморфозы. Закрыв глаза, попытался погрузиться в медитацию, но очередное
Двадцать четыре часа! Я столько не продержусь, крыша поедет…
Накатила дурнота, а сердце заколотилось с бешеной скоростью.
– Ты должен успокоиться, – ласково прошептала Ритария.
С языка рвалось терпкое словечко, и не одно, но в силу обстоятельств они все остались при мне.
– Я помогу тебе…
Стрекотание, поначалу назойливое, оно лишь раздражало, но с каждой секундой становилось все приятней, словно Ритария подбирала ключ к моему восприятию. Крылья перестали давить, отступила паника, а тело наполнилось легкостью. Я больше не был узником кокона, а просто парил в мягкой и теплой тьме. До меня доносились отголоски хруста, но лишь они, боль оставалась где-то там, далеко. Закрыв глаза, я просто парил и наслаждался, но в какой-то момент весь мир изменился.
Нет, не мир, а я… – проскочила высокопарная мысль в голове.
Движение рук, дыхание, биение сердца…
Сердец?!
Легкость тела и затуманенность разума исчезли, и я почувствовал себя узником маленькой и в то же время огромной клетки, имя которой Ритария.
– Ты вовремя, я уже заканчиваю, – довольный голос Матери вернул меня к реальности.
Как это заканчивает? На таймере же были сутки?
00:00:56… 55… 54…
Отойдя от первого шока, я перешел ко второму, а после и третьему. Обалдение потихоньку отступало, но воспоминания давались с трудом. Нечеткие размытые образы, словно обрывки сна. Кажется, вот-вот вспомнишь, но идея каждый раз ускользает, просачивается сквозь уже почти поймавшие ее пальцы.
Крылья распахнулись, и я наконец-то увидел свое тело, которое Ритария аккуратно укладывала на пол – я смотрел ее глазами. Честно говоря, побаивался увидеть у себя лапки, жвала и фасетчатые глаза, как у мухи, и вместе с тем надеялся на хитиновое покрытие, а может, даже и смену расы, но ничего этого не было. Тело осталось прежним, единственным новшеством стал грубый багровый шрам на грудине.
Столько трудов ради… этого?
Непонимание длилось недолго. Ритария протянула руку с белой сферой на ладони к шраму на моей груди, и тот раздался в стороны, обнажив не такой уж и маленький паз. Из провала навстречу к сфере потянулось нечто, больше всего походящее на живые лианы, только из плоти или скорее переплетенных мышц. Жутковатое зрелище. Стоило им прикоснуться к сфере, и та налилась светом, а внутри показалась крохотная тень эмбриона.
– Дитя, плоть от моей плоти, – заговорила Ритария, глядя, как сферу затягивает внутрь меня и грудь вновь срастается. – Оно сковано теми цепями, что и любой из моего рода. Но со временем, когда оно возьмет достаточно от тебя, старые запреты утратят свою силу и единая для всех нас тюрьма падет.