Между вороном и ястребом
Шрифт:
– Он встал, и трое, сидевшие перед ним. быстро поднялись из кресел, а Лучано отодвинулся от подоконника, на который опирался.
– Клянитесь.
– велел Аластор - Кровью, даром дворянской честью. Тем, что свято для зас. чем бы это ни было. И я тоже клянусь То, что было сказано в этой комнате, не должно выйти за ее стены.
– Клянусь!
– первым отозвался Лучано.
– Клянусь... клянусь... клянусь...
– повторили за ним остальные.
– Тогда я вас больше не задерживаю.
– сказал Аластор и с томительным предвкушением подумал, что вот теперь, когда они с Лу вот-вот останутся наедине, он попросит
– Аранвены, один - поклонившись, вторая - сделав глубокий реверанс - зышли из гостиной. Дункан, тоже отвесив почтительный поклон, вроде бы последовал за ними, но у самой двери обернулся.
– Ваше зеличествс.
– спросил он.
– могу я задать один вопрос?
– Аластор кивнул.
– Вы сказали, что Дорзенны... простите, что Вальдероны платят свои долги. Это и перевесило чашу весов в мою пользу? Ваша... благодарность''
– Моток ниток - угрюмо то ли уточнил, то ли поправил Аластор.
– За который вы отказались принять королевскую награду Ну что ж. считайте, что я зам ее все-таки всучил силой. Вместе с моим доверием и надеждой, что мы все об этом не пожалеем
– Магистр снова поклонился, так же почтительно - и Аластора на миг больно кольнуло, что это явно был поклон подданного, а не друга - и вышел Дверь закрылась, и Аластор выдохнул
– как ему и мечталось. И даже не стал ничем швыряться в стену, хотя очень хотелось1
– Барготов денек.
– процедил он. поводя плечами - Ненавижу сюрпризы! Надеюсь, на сегодня они закончились?
– к**
– Айлин сама не знала, сколько просидела на террасе, бездумно уставившись в сторону клумб, где шелестели листьями роскошные арлезийские розы. Кажется к ней еще раз приходила Амина. Или два. Во всяком случае, на плечах появилась шелковая шаль, в которую Айлин закуталась а на столе - свежий шамьет. Но пить и есть не хотелось. Думать и говорить
– тоже. Она вся превратилась в оцепеневший комок, слепленный из тоски, ожидания, страха и надежды. Разве можно бояться надеяться?! Оказалось, что можно.
– Можно наполниться глупым суеверным ужасом, лишенным даже тени здравого смысла. Можно бояться вспоминать о хорошем, как будто даже эти воспоминания способны упасть на весы чужого выбора, непредставимым роковым образом изменив его к худшему! Конечно, все это было непредставимо глупо но у нее не осталось сил быть умной! Только мучительное терпение которое не заканчивалось лишь потому, что высасывало силы из всех остальных чувств, которые стали блеклыми и слабыми
– Из оцепенения ее вывела мгновенная резкая, хотя и не слишком сильная, боло в запястьях
– словно ненавистные артефактсрные браслеты вдруг нагрелись... Ох нет. и в самом деле нагрелись, будто Айлин на мгновение сунула руки в огонь! Но почему?!
– В то же мгновение она ощутила кожей вспышку магии - в точности, как раньше, до Разлома, именно так Айлин всегда ощущала открытие порталов, но этого не могло, попросту не могло быть сейчас!
– Не могло - и все же случилось. Воздух в нескольких шагах от веранды замутился, уплотняясь, стеклянисто взблеснул, на мгновение застыв огромным зеркалом... И из этого много раз виденного ею портального зеркала шагнула знакомая фигура. Сверкание портала тут же
– Не отрывая взгляда Айлин подалась ему навстречу - не только телом, но и всем своим существом1 В голове напряженно билось: «А вдруг его отпустили только уладить дела. , попрощаться... Но ведь так не делают?1 Ал никогда бы так со мной не поступил... Но вдруг.. Вдруг...»
– Айлин..
– тихо сказал Кармель.
– Айлин...
– И больше ничего, словно одного ее имени было достаточно, словно оно значило гораздо больше, чем она могла представить и понять.
– «Живой.
– стучало у нее в висках, разливая по телу странную блаженную беспомощность.
– Живой, живой, живой...»
– Она всхлипнула собралась с силами, встала и сделала шаг по испещренному солнечными пятнами полу террасы Медленный шаг. осторожный, словно боялась споткнуться или провалиться в эти пятна
– И еще один шаг. И третий, совсем маленький... Три шага навстречу его трем шагам. А потом, так же. как Кармель только что. сорвалась с места и помчалась, бросилась ему на шею позволила подхватить себя и стиснуть в объятиях, спрятала лицо у него на груди, снова всхлипывая от оставившего ее. наконец, страха и облегчения
– <Я не злюсь.
– пришла простая и ясная мысль, которую Айлин все никак не удавалось поймать.
– Я совсем на него не злюсь. Нельзя злиться на человека, когда так счастлива всего лишь тому, что он жив! Он жив и вернулся домой1 Нет, - тут же поправилась она.
– Все-таки злюсь. Злюсь, как никогда, ни на кого в жизни еще не злилась, за то, что ведь мог бы и не вернуться' А я сидела бы на террасе, ждала и ждала, и дождалась бы не его. а курьера из дворца с известием...»
– Ей вдруг отчетливо представился этот курьер, с равнодушным лицом передающий свиток, запечатанный королевской печатью.
– - Все хорошо.
– тихо сказал Кармель над ее головой.
– Все обвинения сняты, я полностью помилован. Все закончилось Айлин.. простите, моя донна..
– Вместо ответа она вскинула голову встала на цыпочки, потянулась и поцеловала Кармеля в губы - крепко, почти зло. выплескивая в этом поцелуе всю охватившую ее мучительную ярость, все отчаяние и тоскливый ужас, что мучил ее с самого утра
– Большие горячие ладони легли ей плечи, потом сдвинулись на спину и прижали так сильно что дыхание перехватило.
– ?Только посмейте!
– подумала Айлин. глядя ему в глаза и произнося про себя слова так громко и отчетливо, как только могла.
– Только посмейте что-нибудь сказать... или не сделать!»
– Не отрывая взгляда. Кармель отпустил Айлин. но только затем, чтобы подхватить на руки. Прижал снова - уверенно, крепко - и дыхание, которое только что перехватывало, вернулось так полно, что Айлин едва не захлебнулась воздухом, который вдруг наполнился и ароматом роз, и душистой летней зеленью, и едва слышным запахом самого Кармеля - теплым чистым мужским запахом, от которого кружилась голова, и захотелось опять ткнуться лицом ему е рубашку, дышать и дышать им...