Между жизнью и смертью
Шрифт:
– Вот и я о том же думаю – почему это мы дружно приняли его за алкаша? Руки у него не дрожат? Нет.
– Я, честно говоря, не обращала на это внимания, Нелли Кимовна.
– И морда, хоть и небритая, но довольно симпатичная и уж совсем не скажешь, что затасканная.
– Может, вы и правы, я как-то не присматривалась. – Королькова недоуменно пожала плечами, не понимая, почему внимание ее начальницы так занимает этот лох. Ладно бы кто другой. Например, доктор Остенгольц из хирургии, симпатичный выпускник мединститута, или хотя бы Егоров
– Эй, о чем задумалась?
– Да нет, я так, вспоминаю Банду...
– Какую еще такую банду? – не поняла Рябкина.
– Ну, санитара этого, Бондаренко, про которого вы спрашиваете. Его все так называют – Банда.
– Банда?.. Хм, – хмыкнула главврач. Честно говоря, она и сама не понимала, что именно настораживает ее в этом парне, но было в нем что-то странное, и теперь она даже жалела, что взяла его на работу. Хотя, с другой стороны, если бы он оказался не слишком глуп, его можно было бы неплохо использовать в их деле. – Так, говоришь, не присматривалась?
– Нет, Нелли Кимовна.
– А ты присмотрись.
– То есть посмотреть за ним? С кем дружит, разговаривает? Куда ходит?
– Не только.
– А что еще?
– Понимаешь, он импотент.
– Импотент? – глаза у Корольковой округлились от изумления. – Так он же еще такой молодой, да и здоровый, как лось... А откуда вы знаете?
– От верблюда. Что ты мне, Наташка, такие глупые вопросы задаешь?
– Простите, я не это имела в виду.
– Знаю я, что ты имела... Ладно, слушай, – Рябкина даже невольно понизила голос, будто боялась, что кто-нибудь их может услышать. – Скоро прибудут клиенты, так что мне надо твердо знать, что в больнице все в порядке. Поэтому ты проверишь этого Банду, ясно тебе?
– Как проверить?
– Соблазни. Выясни, импотент он или нет. Если да, то получу удовольствие я, если нет – получишь кайф ты, – грубо подколола Рябкина свою помощницу.
– Нелли Кимовна!
– А что такое? Я же тебя не заставляю с ним спать. Просто попробуй завести его, пококетничай немного, покрути своими бедрами, потряси сиськами...
– Нелли Кимовна!
– Ох, скромница ты у меня какая! Ладно, что я тебя, как маленькую, учить буду? Как будто не знаешь, как с мужиками обращаться!
– Нелли Кимовна! – в очередной раз воскликнула Королькова. На глаза у нее даже навернулись слезы, и главврач наконец пожалела девчонку:
– Ну что ты, я же шучу... Ладно, Наташка, иди и выполни мою просьбу, вот и все, что мне от тебя надо.
– Хорошо, Нелли Кимовна, – грустно вздохнула Королькова, и Рябкина поняла, что в этом деле девчонке потребуется материальная подпитка.
– Кстати, ты давно себе новые туфли покупала?
– Давно уже, а что?
– На тебе двадцать "баксов", – Рябкина достала из сумочки деньги, – сходи на Привоз.
– Спасибо, Нелли Кимовна.
– Ладно, потом спасибо скажешь, когда кайф от Банды получишь, – снова не удержалась,
В дверь комнаты Банды постучали, и на пороге возникла фигура Самойленко, с интересом оглядывавшего обитель секретного агента.
– Привет, ребята! Еле вас нашел, хоть и прожил всю жизнь в этом чудном городе. Если бы не твой "Опель", – кивнул он Банде, – наверное, так бы и не свиделись никогда.
– Привет, привет, Коля, заходи. Садись, – Банда придвинул другу стул, сбросив прямо на пол газеты. – Я каждый день боюсь, что от этого "Опеля" останутся однажды ножки да рожки. Даже на сигнализацию не надеюсь, по три раза за ночь встаю, в окно выглядываю.
– Ты, может, на нем еще и на работу ездишь?
– Издеваешься? Я, несчастный нищий санитар могу приехать в больницу на иномарке?
– Ладно, несчастный санитар, смотри, что я принес, – и Коля вытащил из кейса шесть пол-литровых бутылок отличного немецкого пива "Хольстен". – Ты же теперь, как мне по телефону Сергей рассказал, алкоголиком заделался, без пива и дня прожить не можешь, – задорно рассмеялся журналист, похлопывая Банду по плечу.
– Ох, блин, еще один шутник нашелся! – в сердцах воскликнул Банда. – А что мне, водку хлестать прикажешь, чтобы запах поддерживать?
– Ладно, не кипятись, я пошутил.
– А за "Хольстен" спасибо, а то надоело эту вашу одесскую мочу пить, – поспешил ответить "любезностью" Банда.
– Ха, уринотерапия полезна для здоровья, – переспорить одессита было невозможно, это Банде уже давно следовало усвоить. – И тем более выгодно – в одну дырку вливаешь – из другой выливаешь! Ха-ха-ха!
– До Жванецкого, землячка своего, явно не дотягиваешь, – пробурчал в ответ Банда, но тут уж вмешался Бобровский, решив прекратить наконец эту вялую перепалку:
– Ладно, ребята, хорош. Садитесь, да давайте о деле поговорим.
Они расселись, разобрав пиво, и Самойленко начал рассказывать:
– Не знаю, есть результаты или нет, но Дина старается изо всех сил. Ей удалось выяснить, что за последние три месяца в больнице не было ни одного случая детской смертности во время родов. К сожалению, через здравотдел проверить невозможно, чтобы не привлекать внимания к этому делу. Да и вообще, они, небось, еще и не обработали данные. У них со статистикой – не дай Боже. Просишь за прошлый месяц – дают за прошлый год...
– Ладно, Коля, не отвлекайся. О своих журналистских проблемах как-нибудь в другой раз нам с Бандой расскажешь, – бесцеремонно вернул Самойленко к теме разговора Бобровский. – Что у тебя еще есть?
– Еще, по рассказам санитарок, детская смертность не имеет какой-либо периодичности. То квартал все спокойно, то за один месяц сразу три случая. Дальше. "Списать" родившегося мертвым ребенка действительно можно запросто, отнести его к категории "плод" и утилизовать вместе с "отходами" абортов.