Межконтинентальный узел
Шрифт:
И он действительно открылся; человек с бритой головой сидел на скамейке, зажав в левой руке газету; в позе чувствовалась напряженность; будто каменный; не шелохнется; ждет кого-то, ясное дело.
Первым выстрелил итальянец, пуля за пулей; вторым — Шааби; было видно, как взорвался бритый череп, брызнуло красно-желтое; человек повалился на землю; в пересечении объектива итальянец заметил, как крановщик что-то закричал, испуганно оглянулся, панель грохнулась на грузовик, с которого ее поднимали, тела на земле не было больше видно;
— Бежим, парень. Работа сделана, машина ждет…
5
Когда «додж» — на переднем сиденье Уолтер-младший и Лилиан (в форме, пилоточка наискосок, чудо что за девушка), а сзади старший и Ник, заваленные кульками с покупками, сделанными в «Центруме» — выехал из-за поворота к пустырю, где ждал «объект», их обогнали две машины «фольксполицай»; за ними неслась, врубив сирену, «скорая помощь».
Третья машина «фольксполицай» прижала «додж» к обочине.
— Ну вот, — прошептал Ник, — не обманул меня индикатор…
— Только спокойно, — процедил Уолтер-младший сквозь зубы; открыв окно, спросил полицейского: — В чем дело? На каком основании вы задерживаете нашу машину?
— Никто вас не задерживает, — ответил полицейский. — Там впереди происшествие, подождите пять минут и поедете дальше.
— А я могу развернуться и уехать? — спросил Уолтер-младший.
Полицейский оглянулся на трассу:
— Хорошо. Я на всякий случай выйду на осевую, не ровен час, кто-нибудь вмажет в вас из-за поворота… — И, достав из «Лады» жезл, неторопливо пошел на середину улицы.
— Подольше заводите мотор, Лилиан, — тихо, каким-то скрипучим голосом сказал старший. — И не торопитесь разворачиваться. Я хочу посмотреть, зачем они вытащили носилки из «скорой помощи»…
— Да замолчите же вы! — Лицо Ника стало жестким, рубленым, и Уолтер-младший понял, что никакой он не помощник, а настоящий руководитель операции; «старший» — ширма, даже в этом играли.
Когда Лилиан наконец тронула машину, Ник отчетливо увидел, как в «скорую помощь» всунули носилки; сомнений не было — окровавленная простыня, недвижное тело; «объект» устранили красные, видимо, смогли проследить его; не зря Лайджест дважды повторил во время последнего инструктажа, уже после совещания у ЗДРО, что у военных, в конторе Уолтера-младшего, возможна утечка информации; маменькин сынок, прощелыга, из-за него потеряли такого человека! Ну, разгильдяи!
До Чек Пойнт Чарли ехали молча, не произнося ни слова; Уолтер-младший предупредил, чтобы не вступали в объяснения, если машину задержат пограничники ГДР: «Вы не знаете здешней обстановки, говорить буду один я, молчите».
Офицер вышел из будки, козырнул, попросил предъявить документы тех, что в штатском.
— Они тоже офицеры, — улыбнулся пограничнику Уолтер-младший. —
— Я понимаю, — ответил офицер вполне дружелюбно. — В выходные дни я тоже переодеваюсь в штатское.
Он зашел в будку; Уолтер-младший обернулся; Ник бросил под язык эвкалиптовый леденец, пососал его мгновение, а потом разгрыз; «старший» спросил разрешения закурить — на этот раз у Лилиан; выпускник Гарварда, играющий в свинопаса, снова подумал Уолтер-младший. Люди, лишенные собственного «я», живут по легенде, которая придумана для них невидимками, раскассированными по научным центрам, издательствам, специализирующимся на выпуске детективной литературы, и конторам, которые приобретают права на сценарии боевиков для Голливуда.
— Эта процедура всегда длится здесь так долго? — тихо, одними губами, спросил Ник.
— Когда как, — ответила Лилиан, нервно сжимая руль маленькими, словно у девочки, пальцами. — Не хотите угостить меня вашим эвкалиптом?
«Старший» не сдержался, хмыкнул:
— Двусмысленная просьба.
Лилиан — сама наивность, личико кукольное — обернулась:
— Почему? Я действительно люблю эвкалиптовые леденцы…
И в это время из будки вышел полицейский; документы он держал в руке; козырнув, спросил:
— Откуда следуете?
— Из столицы Германской Демократической Республики, — ответил Уолтер-младший, — откуда же еще?
— Вы, случаем, не ехали по Любекштрассе?
— А в чем дело? — Уолтер-младший облизнул пересохшие губы. — Что-нибудь случилось?
— Там только что убили человека… Может быть, видели что-то такое, что может помочь расследованию…
— Убили человека?! — Уолтер-младший неловко сыграл крайнюю степень изумления, обернулся к «старшему» и Нику, перевел им на английский, хотя оба прекрасно поняли пограничника.
— Действительно, нас обогнала полиция, — сказала Лилиан. — Мы ехали довольно медленно, неужели там убили кого-то?! Кто?!
Пограничник внимательно посмотрел на спутников Уолтера, а потом перевел тяжелый взгляд на него.
— Вы не откажетесь в случае необходимости ответить на вопросы криминальной полиции?
— Пожалуйста, обратитесь к моему командованию, — сказал Уолтер-младший. — Я обещаю вам доложить руководству о случившемся… Без санкции командования мне нечего сказать вашей криминальной полиции…
— А вашим спутникам? Им тоже нечего сказать?
Уолтер-младший снова перевел и без того понятный всем вопрос; Ник, «старший» и Лилиан ответили, что они не заметили чего-либо подозрительного…
Когда «додж» уже был в американской зоне, «старший» процедил:
— Ставлю тысячу против одного, что тех немцев, которые имели право доступа в ваш гараж, где стояла эта машина, уже нет в городе…
Уолтер-младший обернулся так, словно тело его было составлено из гуттаперчевых шарниров:
— Хотите сказать, что это я виноват в трагедии?!