Межвремье

С тех пор как пропал Настоящее, прошло больше двух тысяч лет. Остальные времена: Прошлое, Будущее и Межвремье – все эти годы сохраняли хрупкий мир, пока он не вернется. Но у них больше не осталось сил.

Шел две тысячи тридцать шестой год.

Небольшой городок Сноудонии спит непробудным сном. Говорят, что по ночам в этой уэльской обители можно услышать шепот убитой ведьмы, чья душа

заточена в дереве возрастом почти тысяча лет в самом центре городка. Каждый день редкие туристы любуются его красотой, не подозревая, какая история стоит за его происхождением.

Высокий юноша прошел мимо закрытых магазинов. Холодный весенний ветер играл с его вьющимися волосами. Он дошел до единственного работавшего в эту ночь кафе и поправил пальто. Через витрину виднелось пустое помещение. Из-за двери доносилась дивная, убаюкивающая музыка.

Юноша снял темно-бежевое пальто и повесил его на крючок вешалки у входа. Он оглянулся. Возле витрин, наполненных пирожными, он заметил невысокую девушку с седыми волосами, собранными в массивный аккуратный пучок. На ней были черный брючный костюм и черные классические туфли на высоком каблуке. Ему показалось непривычным видеть знакомую в таком наряде: обычно она носила старомодные платья.

Официантка выдала ей поднос с заказом, и та, схватив его, наконец обернулась. Темно-серые глаза смотрели на молодого человека с нескрываемым презрением, темные губы скривились в ехидной улыбке.

– Ну здравствуй, непризнанный оборванец.

В ответ последовала лишь ухмылка, но по его взгляду она поняла, что попала в центр мишени его самолюбия.

– И тебе привет, Праетаритум.

Она пропустила приветствие мимо ушей и прошла к столику. «Непризнанный» последовал за ней.

Праетаритум отпила кофе, поставила чашку на поднос, сложила пальцы в замок и начала разговор:

– Больше медлить нельзя, Ариан. Еще немного – и мир, в котором мы сейчас находимся, исчезнет.

– Где же вы с Инпастерией были последние две тысячи лет? Королевские дела замучили?

– Негоже непризнанным шавкам на старших словесно замахиваться. – Она окинула его надменным взглядом и улыбнулась.

За тысячи лет своего существования Ариан привык к подколам и к тому, что он непризнанный, что он Межвремье.

Он молчал, не прекращая улыбаться. Королева закончила игру в гляделки:

– Две тысячи лет мы искали Настоящее везде: в прошлом, будущем, в самом настоящем, в межвремье и в иных вселенных. Даже Самния, будучи королевой пространства и вселенных, не смогла найти его.

– Раньше смертные называли ее королевой снов.

– Это лишь потому, что они считают, что сны – плод их воображения.

– Самния однажды рассказывала, что из-за ее снов в день умирает не меньше тридцати человек. Вернее, из-за того, что она не успевает их разбудить.

Королева осушила чашку и зажмурилась из-за случайно выпитого горького осадка.

– Ты отвлекся. Альмента нужно найти.

– Мир

не падет, если он не найдется.

– Нет, но может начаться хаос. Настоящее – разграничитель между моим миром и миром Инпастерии. Если не найти его в ближайшее время, то будущее и прошлое объединятся. Можешь хоть на секунду представить, что тогда произойдет?

– Какое мне дело до ваших миров? – Ариан откинулся на спинку стула. – Меня это никак не коснется. У меня своя жизнь. С чего бы вдруг тебе, о величайшая, обращаться ко мне, – как ты там сказала? – к непризнанному оборванцу?

– Ты прав, – удивительно быстро согласилась Праетаритум. – Ты можешь нам не помогать, но как насчет сделки?

– Это другое дело. Что ты можешь мне предложить? – Ариан вскинул брови от наигранного удивления.

Праетаритум выпрямилась, манерно поднесла белоснежную салфетку к губам, сложила ее и ответила:

– Если поможешь, мы с Инпастерией и Альментом признаем тебя.

Владычица прошлого ждала положительного ответа сразу, но Ариан не спешил выражать интерес. Он вспомнил первое правило торговли: никогда не показывай, что ты заинтересован товаром, и правило второе: запрашивать цену за товар куда большую, чем требуется.

– Если мы признаем тебя полноценным временем, твои терзания окончатся навсегда.

Улыбка незаметно исчезла с лица Ариана. Он сглотнул и опустил задумчивый взгляд.

– Знаю, ты ненавидишь меня и Настоящее, но в межвремье есть то, что нам поможет. Если найдешь это, мы признаем тебя. Тогда бремя, которое ты носишь тысячелетиями, падет с твоих плеч, – последние слова Праетаритум произнесла почти шепотом, но Ариан был так заворожен заманчивой наградой, что внимал каждому звуку, что слетал с ее губ.

– Что ж, – он оттолкнулся от спинки стула, пряча печаль и задумчивость за маской азарта, – догадываюсь, чего ты хочешь, но один я не справлюсь.

Праетаритум вздохнула с облегчением, чувствуя пьянящий вкус победы.

– Можешь найти себе помощников, но учти, что все они должны быть сильны, умны и прозорливы. Не больше одного человека из каждого времени, включая твою вселенную. Выходит всего четверо. У тебя будет в запасе два года.

«Два года? – задумался Ариан. – У меня нет столько времени. Нужно управиться за год».

– Скажи, Праетаритум, вы настолько отчаялись, что решили доверить свои миры в руки… «непризнанного оборванца»?

Праетаритум ответила улыбкой. Она забрала клатч и направилась к выходу.

Уже уходя, она произнесла:

– Даже когда станешь признанным, как мы, никто из нас не будет считать тебя равным себе.

– Пообещай мне, Кален, что не сбежишь с концерта. Хорошо?

Пробка. В Сноудонии они настолько редки, что люди уже забыли, когда в последний раз им приходилось наблюдать скопления машин на дороге. Возможно, никогда.