Мгновения жизни
Шрифт:
– Успел, - с досадой ответил Тобиас, глядя в окно и грустно вздыхая, - только вот толку в этом уже не было, и знаешь, что странно, - он внимательно посмотрел на жену, которая, к его радости, хорошо понимала, что такое больница и операции, - иной раз думаешь, что у человека нет шансов, а он встает на ноги, и через лет семь встречаешь его в магазине, а те, про которых уверен, что выживут — умирают. Вот сегодня как раз был второй случай. Я сделал все, что мог, просто ювелирно, а этот парень, видимо, решил, что мертвым быть лучше, и даже в сознание не
Тобиас замолчал, обнимая подошедшую к нему Эйлин за талию и утыкаясь ей лбом в живот. В такие дни, когда, несмотря на все старания, люди все равно умирали, ему хотелось спрятаться от всего мира и от уныния спасала только поддержка единственного близкого человека.
– Самое странное, - сказал он глухо, словно через силу, - что я прекрасно знаю, что такое случается, я это всегда знал и видел, я вырос в морге, считай, но все равно каждый раз я переживаю и мне больно. Может, тоже пойти в патологоанатомы?
Он усмехнулся, вспомнив встречу с отцом, и решил, что лучше уж останется на своем месте. Эйлин только подтвердила его мысли и, тихонько поглаживая по голове, ласково говорила что-то успокаивающее и нежное.
На следующее утро оба супруга проснулись непривычно рано для их собственного выходного и, завтракая, заметили, как без Северуса стало пусто и грустно даже за этим простым, ежедневным действом. Никто больше не задавал вопросов, ставящих в тупик, не рассказывал новые факты, вычитанные в очередной книге, или просто не выбалтывал секреты Эвансов, которые, как оказалось, были не такими счастливыми и беззаботными, какими пытались выглядеть.
– Как думаешь, он вспомнит, что я просила писать письма? — обреченно спросила Эйлин, откладывая вилку и глядя в окно, в надежде увидеть летящую в небе школьную сову.
– Ну, - Тобиас был не уверен, что написание писем у его сына сейчас в приоритете, но огорчать жену ему не хотелось, - я думаю, что как только эмоции поутихнут, он обязательно напишет.
– Сова! — крикнула Эйлин, распахивая окно и едва ли не обнимая влетевшую в кухню птицу.
– Передай мне печенье, хочу покормить эту прелесть!
Сова нахохлилась и, повернув голову набок, протянула лапку с конвертом, а чуть позже, избавившись от ноши, принялась за угощение.
– Слизерин! Вот так и знала, что будет Слизерин. Лили, кстати, как я и предсказывала, в Гриффиндоре, - сказала Эйлин, морщась и откладывая письмо, - пишет, что нормально добрался, и спрашивает, как объяснить нашу профессию однокурсникам.
– Что-то не так? — спросил Тобиас, притягивая к себе письмо и перечитывая текст, написанный большим детским почерком, машинально найдя в нем несколько грамматических ошибок.
– Хотела, чтобы он попал в Когтевран. Слизерин тоже неплохо, но в Когтевране все же более лояльное отношение к полукровкам. Боюсь, как бы эти милые отпрыски чистокровных не наплели ему чего про семью Принцев и магглов в частности.
– Будто он помнит твою девичью фамилию, - заметил Тобиас. — С волками жить — сама знаешь, к тому же он так рвался в школу,
– Не с волками, а со змеями, Тоби, - вздохнула Эйлин, - был у меня на курсе маглорожденный мальчик, неведомым образом попавший на факультет. Знал бы ты, как его травили, и даже когда выяснилось, что он, оказывается, усыновленный полукровка, лучше ему не стало. А зная, как Северус умеет общаться…
Она махнула рукой, словно пытаясь отогнать от себя дурные мысли.
– Он справится. Ну, или мы ему поможем. В любом случае давай не переживать раньше времени?
– сказал Тобиас, обнимая жену за плечи.
– Пойдем погуляем лучше.
Согласно кивнув, Эйлин поднялась со стула с намерением убрать посуду, но, почувствовав острую боль в животе, облокотилась на мужа и в следующий момент провалилась в темноту.
Пришла в себя она уже в больнице и, с удивлением размышляя о том, что она делает в палате, бросила взгляд в окно и осознала, что наступила ночь. Нашарив рукой выключатель над койкой, Эйлин увеличила освещение до максимума и вздрогнула от неожиданности, обнаружив рядом с собой Тобиаса, еще секунду назад спящего на стуле, а теперь часто моргающего от яркого света лампы.
– Как ты?
– он быстро сел рядом с ней, проверяя пульс и светя в глаза фонариком.
– В порядке, а что произошло?
– спросила она, морщась и пытаясь привстать, но, остановленная на удивление твердой рукой, легла в исходное положение. — Что?
Молчание мужа заставляло ее волноваться и рисовало что-то жуткое и неправильное.
– Ты что-нибудь чувствовала, - начал он издалека, - что-то необычное в последнее время?
Эйлин только покачала головой, но, вспомнив вчерашний случай на вокзале, описала ему происшествие, объяснив, что списала обморок на волнение.
– Может, оно и спровоцировало… Ты тяжести не поднимала? — выслушав ее рассказ, снова спросил он, не уточняя причины и заставляя Эйлин теряться в догадках.
– Чемодан был не легким, особенно когда я спускала его с лестницы, но в целом нет, - она пожала плечами, - ты можешь мне сказать, что случилось и почему я на работе в качестве пациента?
– Выкидыш на раннем сроке, - произнес он, стараясь смотреть куда угодно, но не на Эйлин, и боясь ее дальнейшей реакции, - ты упала на кухне, помнишь?
Эйлин кивнула, обдумывая услышанное и, к удивлению, не чувствуя себя несчастной женщиной, потерявшей ребенка. Не зная о своем положении, она восприняла эту новость как простой факт, не имеющий отношения к желанной беременности, и не почувствовала, что чего-то лишилась.
– А я думала, что просто очередной цикл наступил, даже время подходит и живот ныл соответственно, - сказала она, беря Тобиаса за руку, физически чувствуя его волнение, - я читала, что такое может происходить едва ли не у каждой женщины и даже не всегда это бывает заметно, сам должен знать.