Мхитар Спарапет
Шрифт:
Бродячий музыкант свернул с дороги, надеясь хоть на миг остаться в одиночестве. Вспомнилось, как однажды на пиру Нагаш Овнатан с особым выражением запел:
Я, Нагаш, — море греха, И любовью я пьян…Женщины, затаив дыхание, слушали его. А одна из родственниц царя Вахтанга, молоденькая красавица, не сдержалась и, заломив унизанные кольцами руки, зарыдала…
С этого и начал наматываться клубок сплетен и насмешек. Вахтанг удалил Нагаша из своего дворца, и музыканту больше не доводилось встречаться с Нагашем. Только
«Надо будет посетить могилу! — подумал музыкант… — Если нет надгробия, то поставить…»
Его догнала новая песня гусана. Удивительно он пел! Две молодые женщины, высунувшись из ворот, восхищенно слушали гусана. Сверху на них прикрикнула старуха:
— Ах вы стриженые! Заслушались идолопоклонника! А ну, домой!
Молодицы юркнули за ворота. А какие у них были чудесные глаза. Лишь мгновение музыкант видел их глаза, белые шеи, родинки на щеках. Он вздохнул и с горечью подумал: «Вот так и прошла моя жизнь без огня».
Возле церкви, там, где каменная стена круто подымалась по уступу к скале, высился серый дворец с тяжелой железной дверью. Сквозь полуоткрытые ворота виднелись узкие окна дворца, просторная площадка вокруг, на которой было множество лошадей.
«Значит, прибыли», — заключил музыкант и ускорил шаг.
В ворогах ему преградили путь.
— Не свадьба здесь, не угощение, куда прешь! Назад! — сердито отрезал привратник.
Но музыкант оттолкнул его и прошел, не оглядываясь, вперед. Двор был вымощен камнем, всюду в бочках росли апельсиновые деревья. Золотистые плоды висли на тонких ветках и, казалось, вот-вот упадут на каменные плиты. Привратник, на миг растерявшийся, кинулся и снова преградил путь дерзкому музыканту. Он и кулаки выставил, но тут же попятился назад: слишком уж уничтожающим был взгляд незваного гостя.
На балконе показался владелец дворца — военачальник Константин; увидев пришельца, он поспешно спустился вниз и пошел ему навстречу.
— Надеюсь, никто не узнал тебя, тэр Давид-Бек?
— Прибыли? — вопросом на вопрос ответил переодетый Давид-Бек.
— Жду твоих повелений.
Бек быстро поднялся по каменной лестнице, с шумом открыл одну из дверей и вошел в комнату. Сорвав с себя саз и чужую одежду, отбросил их в сторону. Повернулся к Константину, который, скрестив на груди руки, ждал на пороге.
— На базаре у ворот сидит нищий. Доставь его ко мне. И чтоб никто из ходжей, собравшихся у тебя, не увидел его. Иди! — сказал он сухо, а подвернувшемуся слуге велел принести холодного мацуна.
— Лепешки!.. Лепешки!.. — кричал торговец и вдруг застыл на полуслове.
По каменным плитам зацокали конские копыта. И на базар ворвался отряд воинов из полка «Опора страны». Спешившись, воины приблизились к сидящему на земле Нагаш Акопу.
— Уйдите! — крикнул тот в отчаянии и стал отмахиваться руками. — Безбожники, окаянные персы!.. Куда вы меня тащите, куда?
Крик его разнесся по всей округе. Первыми бросились наутек зеленщики. Схватив в охапку разостланные лохмотья, кинулась бежать торговка семенами. Спешно закрыли свои лавочки мясники. Но прежде чем они успели запереться, к ним шмыгнул продавец лепешек.
— Нагаш Акопа схватили, — горестно сообщил он.
— Какой грех совершил несчастный? — дрожа от страха, спросил один из мясников.
— Может, он золото где прячет или, прости господи, лазутчик вражеский, — предположил
— Типун тебе на язык! — вздрагивая, возразил продавец лепешек. — Рано утром здесь побывал бродячий музыкант. Купил сразу десять пирожков. Для чего ему было нужно столько? Темной он показался мне личностью, ой пронеси господи. Не иначе, его рука в этом деле замешана, клянусь могилой матери…
— Если немного прикусишь язык, голове спокойнее будет, — посоветовал мясник.
Нагаш Акоп все еще кричал, сопротивлялся. Собака его отчаянно лаяла. Ее пинали, били плетью, но она не отступала от своего хозяина. Тогда воины взвалили Нагаша на коня и поскакали прочь. Следом, жалостливо скуля, бежала собака.
Только во дворе казармы с Акопом заговорили.
— Не кричи! — сказал десятник. — Никакого горя мы тебе не причиним, а ведем к нашему господину, только и всего!
— Над отцом своим посмейся, желторотый! — не поверив ему, крикнул Нагаш. — Цари и князья давно плюнули на меня, горемыку. Зачем я им?..
Воины привели в порядок его одежду, кое-как убедили, что ничего ему не угрожает, и отвезли в дом военачальника Константина.
Давид-Бек, уже переодетый, остановившись под одним из многочисленных сводов дворца, вел разговор с главою амкарства [37] сюникских купцов паронтэром Агулиса меликом Муси, чернобородым человеком в длиннополом синем кафтане до самых пят. На красном широком поясе у Муси висели длинные четки. Его лысая голова, покрытая мелкими капельками пота, напоминала круглую дыню. Рядом с величественным Беком Муси казался совсем маленьким и невзрачным.
37
Амкарство — община ремесленников.
— Сейчас в самый раз возобновить нарушенную торговлю, — внушал Давид-Бек. — Вот моя воля. Ты глава амкарства, и ты должен взять это в толк.
— Чем нам торговать, тэр Давид-Бек, камнями, что ли? — пролепетал, заикаясь, Муси. — Нет у нас товаров, дотла обобрали. В амбарах один ветер гуляет.
И он начал плакаться на горький разор, в который впали купцы из-за войны с Персией, в результате чего закрылись торговые пути, ведущие в Стамбул и Исфаган.
Бек смотрел сверху вниз на этого плешивого человечка, и в нем все больше росло желание плюнуть в его круглую физиономию, смешать лгуна с землей… Но приходилось сдерживать себя, ибо только Муси, этот самый богатый в стране человек, мог восстановить торговлю и наполнить казну Верховного Собрания. Армянские купцы покорны Муси, с ним считаются европейцы, его караванам предоставляет свободный проход даже турецкий султан.
— Твои предки, Муси, торговали с Ленк-Тимуром, они наполнили казну Джихан шаха, благодаря им был богат шах Аббас, я уж не говорю о Венеции, Стамбуле и Астрахани, где они тоже торговали ювелирными изделиями и драгоценными камнями, лавки свои имели. Вы, купцы-армяне, содержали многие государства мира, а теперь, когда мы обрели свою государственность, не желаете развивать торговлю у себя?.. Остерегись, мелик Муси…
И, не ожидая ответа, Бек направился в отведенную ому комнату. Там уже ждал Нагаш Акоп. Бек долго рассматривал несчастного, который еще не оправился от неожиданного происшествия и потому недоверчиво глядел на вошедшего. Бек медленно приблизился к нему, взял за руку, дружески пожал ее.