Microsoft Word - VK Chapter 1.doc
Шрифт:
проживет еще несколько лет, возможно, все десять…
– Это если все пойдет по правилам. Но когда загоняешь такого крупного
зверя, надо готовиться к сюрпризам. Операция опасная, сами
понимаете. Может случиться все, что угодно!
Шрейер кладет руку на мое плечо.
– Вы же меня понимаете? Дело щепетильное… Подруга на четвертом
месяце… Обстановка напряженная, он сам не свой… Внезапное
вторжение звена Бессмертных… Он отважно бросается защищать
возлюбленную…
свидетелей, кроме самих Бессмертных, не осталось.
– Но ведь то же самое может сделать и полиция, разве нет?
– Полиция? Представляете себе скандал? Хуже – только повесить этого
гада в тюремной камере. А Бессмертные – другое дело.
– Совершенно неуправляемые, – киваю я.
– Погромщики, с которыми давно пора покончить, – он прикладывается к
бокалу. – Что скажете?
– Я не убийца, что бы вы там ни говорили про меня своей жене.
– Поразительное дело, – мурлычет он благодушно. – Я так внимательно
разбирал ваш файл. Про вашу щепетильность там ни слова. Возможно,
это что--то новое. Я дополню его сам.
– Будете дополнять, назовите это «чистоплотностью», – я смотрю ему в
глаза.
– Пожалуй, даже «чистоплюйством».
– Бессмертные должны следовать кодексу.
– Рядовые Фаланги. Простые правила – для простых людей. Те, кто
командуют, должны проявлять гибкость и инициативу. И те, кто хотел
бы командовать.
– А его подруга? Она имеет отношение к Партии жизни?
– Понятия не имею. Вам не все равно?
– Ее тоже надо?
– Девчонку? Да, конечно. Иначе ваша версия событий может оказаться
под вопросом.
Я киваю – не ему, сам себе.
– Я должен принять решение сейчас?
– Нет, у вас есть в запасе пара дней. Но хочу сказать вам: у нас есть и
другой кандидат на повышение.
Его молчание столь красноречиво, что я поддаюсь.
– Кто это?
– Ну--ну… Не ревнуйте! Вы, может быть, помните его под личным
номером. Пятьсот три.
Я улыбаюсь и опрокидываю двойной шот разом.
– Здорово, что у вас такие приятные воспоминания об этом человеке, –
улыбается в ответ Шрейер. – Должно быть, в детстве нам все кажется
гораздо более приятным, чем оно является в действительности.
– Я возьмусь за это дело, – говорю я.
– Ну и прекрасно, – он не удивлен. – Хорошо, что я нашел в вас человека, с
которым можно говорить по существу и начистоту. Такую искренность
я позволяю себе не со всеми. Еще текилы?
– Давайте.
Он сам отходит к переносному пляжному бару, плещет мне
бутылки в квадратный стакан для виски огня на два пальца. Через открытую
секцию купола на остров залетает прохладный ветер, ерошит сочно--зеленые
кроны. Солнце начинает скатываться в тартарары. Голова моя схвачена
обручем.
– Знаете, – говорит мне господин Шрейер, передавая мне бокал. – Вечная
жизнь и бессмертие – это ведь не одно и то же. Вечная жизнь – тут, – он
притрагивается к своей груди. – А бессмертие – здесь, – его палец
касается виска. – Вечная жизнь, – он кривится, – включена в базовый
соцпакет. А бессмертие доступно только избранным. И думаю… Думаю,
вы бы могли достичь его.
– Достичь? Разве я не уже один из Бессмертных? – шучу я.
– Разница такая же, как между человеком и животным, – он вдруг снова
являет мне свое пустое лицо. – Очевидная человеку и неочевидная
животному.
– Значит, мне еще предстоит эволюция?
– Само собой ничего не происходит, – возражает Шрейер. – Животное из
себя надо вытравливать. Вы, кстати, не принимаете таблетки
безмятежности?
– Нет. В последнее время – нет.
– Очень зря, – добродушно укоряет меня он. – Ничто так не поднимает
человека над собой, как они. Советую попробовать снова. Ну что ж… На
брудершафт?
Мы чокаемся.
– За твое развитие! – Шрейер высасывает все содержимое своего шара до
дна, опускает его на песок. – Спасибо, что пришел.
– Спасибо, что позвали, – улыбаюсь я.
Когда бог ласково говорит с мясником, для последнего это скорей
означает грядущее заклание, чем приглашение в апостолы. И кто, как не
мясник, сам играющий в бога со скотиной, должен бы это понимать.
– Что же это? «Франсиско де Орелльяна»? – я впускаю в пустой стакан
лучи заходящего солнца, гляжу на просвет.
– «Кетцалькоатль». Ее лет сто, как не производят уже. Я не пью, но
говорят, вкус изысканный.
– Не знаю, – я повожу плечами. – Главное – эффект.
– Мда. Ну – и на всякий случай… Если вдруг будешь колебаться. Пятьсот
Третьего мы туда тоже отправим. Не явишься ты, придется
отрабатывать ему, – он вздыхает, как бы показывая, насколько ему был
бы неприятен этот вариант. – Эллен тебя проводит. Эллен!
На прощание он жмет мне руку. У него хорошее рукопожатие и
приятная ладонь – крепкая, сухая, гладкая. При его работе это, наверняка,
полезно, хотя и ровным счетом ни о чем не говорит. Об этом я знаю по работе