МИД, Кремль, кувейтский кризис
Шрифт:
Второй (и последний) вопрос, который поднял Хаммади, – это готовящаяся в Совете Безопасности резолюция, дающая право – в целях укрепления режима санкций – останавливать и досматривать любые суда, следующие с грузом из Ирака и для Ирака. Хаммади настаивал, чтобы СССР не допустил ее принятия, говоря, что это была бы беспрецедентная мера, которая «приведет к войне, так как неизбежно вызовет военные столкновения». «Мы не из той породы, – объяснял он, – кто готов дать себя задушить, и будем делать все, что можем, для срыва резолюции о санкциях. Это решение потерпит крах, поскольку большинство государств уже вошли в контакт с Ираком и заявили, что будут покупать нашу нефть».
На эту смесь просьб и угроз Шеварднадзе отреагировал в том смысле, что независимо от того, будет ли принята Советом Безопасности упомянутая резолюция или нет, ясно, что иракские
23 августа посол Ирака в ответ на наше обращение по иностранцам сообщил И.С. Белоусову, что президент С. Хусейн дал согласие на выезд из страны всех иностранцев кроме граждан США, Великобритании и ФРГ. К сожалению, сказанное иракским послом оказалось дезинформацией не только относительно советских граждан, но и граждан других стран. Заложники и наши граждане еще на протяжении трех месяцев будут оставаться инструментом беззастенчивого шантажа и политического торга.
Морская блокада
Появление груженых нефтью иракских танкеров, как и следовало ожидать, было расценено в Вашингтоне и в других западных столицах как попытка прорвать торговое эмбарго, которую в любом случае требуется незамедлительно пресечь. Бейкер пишет в своих мемуарах, что его коллеги – министр обороны Чейни, председатель Объединенной группы начальников штабов генерал Пауэлл, советник президента по вопросам национальной безопасности Скоукрофт выступили за то, чтобы США самостоятельно взяли эту миссию на себя и силой остановили танкеры, а если предупредительные выстрелы будут проигнорированы, то действовать решительно вплоть до потопления. Бейкер возражал, доказывая, что подобная самодеятельность может плохо отразиться на обстановке в Совете Безопасности, особенно на отношениях с СССР и что поэтому надо сначала заручиться соответствующим мандатом Совета Безопасности. Бейкер считал, что упустить – один – два иракских танкера будет меньшим ущербом для дела, чем нарушить сотрудничество в Совете. В конечном счете эта точка зрения взяла в Вашингтоне верх, чему способствовала и довольно резкая критика в его адрес со стороны ряда членов СБ, в том числе даже такого лояльного союзника как Канада, настаивавших на соблюдении прерогатив Совета. Впервые с начала кризиса США оказались в Совете Безопасности почти в состоянии изоляции, что и повернуло ход событий в другое – в данном случае правильное – русло.
Однако время явно поджимало. 18 августа американский фрегат «Рейд» произвел шесть предупредительных выстрелов в Оманском заливе по танкеру «Ханакеин», но танкер не остановился, а предпринимать более крутые меры у капитана фрегата полномочий не было. То же самое произошло в Персидском заливе между американским военным кораблем «Брэдли» и танкером «Баба Гургур», только выстрелов было не шесть, а три.
Начиная с 13 августа, мне неоднократно приходилось встречаться с послом США Мэтлоком. Он мне вручал для передачи Э.А. Шеварднадзе послания Бейкера, я ему – ответные от нашего министра. Иногда обмены шли через наши посольства в Вашингтоне. Кроме того состоялось несколько телефонных разговоров непосредственно между министром и госсекретарем. Некоторые из них были довольно продолжительные. В центре этих контактов был вопрос о принятии Советом Безопасности резолюции, которая санкционировала бы перехваты и досмотры морских судов. Американцы торопились, мы сдерживали, в частности, настояли, чтобы к подготовке проекта резолюции по перехвату подключились Военно-штабной комитет и Комитет по санкциям, что позволило достигнуть ряд важных пониманий по механизму действия предполагаемой резолюции. Некоторые существенные заверения, особенно по части проявления сдержанности со стороны США, были даны лично Бейкером.
Пик контактов пришелся на 21 – 24 августа. Определенную роль здесь сыграл визит в Москву С. Хаммади. Объясняя 21 августа Мэтлоку, почему мы хотим отложить на несколько
Замечу, что какие-то надежды, хотя и очень слабые, у нас все же были на позитивный отклик Багдада. Но никаких сигналов оттуда не поступало. И тогда было решено еще раз обратиться на высшем уровне непосредственно к Саддаму Хусейну. 24 августа ему было передано срочное послание М.С. Горбачева с просьбой дать на него ответ в течение 24 часов. Москва хотела использовать этот шанс, чтобы склонить президента Ирака согласиться с резолюцией 660, побудить его отойти от языка конфронтации. В послании М.С. Горбачева содержалось ясное указание на то, что в противном случае у нас не будет другого выхода, кроме как поддержать новую резолюцию Совета. Как говорилось в официальном сообщении, глава советского государства охарактеризовал возникшую ситуацию в зоне Персидского залива как чрезвычайную и особо опасную. В послании была подтверждена принципиальная позиция СССР относительно незаконности аннексии Кувейта, подчеркнута настоятельная необходимость того, чтобы иракское правительство безотлагательно встало на путь выполнения требований резолюций Совета Безопасности ООН, принятых в связи с захватом Кувейта Ираком и положением иностранных граждан ряда государств на территории Кувейта и Ирака. Уклонение от этих требований неизбежно будет побуждать Совет Безопасности к принятию соответствующих дополнительных мер. Сейчас именно от иракской стороны зависит, как поступит Совет Безопасности.
На этот раз ответа ждать не пришлось. В тот же день по поручению Э.А. Шеварднадзе я вручил Мэтлоку следующее послание министра (привожу его дословно, так как Бейкер опубликовал его в своих мемуарах):
«Джеймс,
Я обещал позвонить вам к 11.00 по московскому времени, но поскольку занят в Кремле, прибегаю к помощи господина Мэтлока для передачи моего послания.
От иракцев поступил ответ. Считаю, что комментировать его нет смысла. Поэтому мы решили дать инструкцию нашему представителю в Совете Безопасности вступить в контакт с послом Пикерингом и другими постпредами «пятерки». Как я уже говорил Вам, мы предложим некоторые поправки к проекту резолюции, не меняющие ее существа, но расширяющие диапазон средств, которые будут использоваться для целей контроля. Думаю, что сейчас наши представители могут начать консультации друг с другом и другими членами Совета Безопасности для того, чтобы вести дело к принятию резолюции.
Если у Вас возникнут какие-либо вопросы, то при необходимости буду готов завтра вступить с Вами в контакт.
С уважением,
Э.А. Шеварднадзе.»
Суть поправки, о которой говорилось в послании министра, состояла в том, чтобы использовать в резолюции вместо термина «сила» выражение «соразмерные конкретным обстоятельствам меры». Такая формула расширяла арсенал мирных средств для задержания и инспекции судов и, не исключая силовые приемы, не делала вместе с тем на них акцента. Поправка была поддержана остальными членами Совета Безопасности, и 25 августа Совет тринадцатью голосами при двух воздержавшихся (Йемен, Куба) принял резолюцию 665.
В резолюции указывалось, что Совет Безопасности серьезно встревожен тем, что Ирак продолжает отказываться выполнять ранее принятые резолюции, и, в частности, использованием правительством Ирака судов под иракским флагом для экспорта нефти. В этой связи Совет призвал «те государства – члены, сотрудничающие с правительством Кувейта, которые направляют в этот район морские силы, использовать такие соразмерные конкретным обстоятельствам меры, которые могут оказаться необходимыми, под контролем Совета Безопасности, чтобы останавливать все морские суда, проходящие в обоих направлениях, для досмотра и проверки их грузов и места назначения и обеспечения строгого осуществления по отношению к таким судам положений, изложенных в резолюции 661 (1990)». В резолюции содержалась просьба к заинтересованным государствам координировать в этих целях свои действия, используя, по мере необходимости, механизмы Военно-штабного комитета.