МИД, Кремль, кувейтский кризис
Шрифт:
И вот я в «Шереметьево 1» встречаю Т. Азиза (по правилам протокола это была моя обязанность встречать и провожать такого ранга гостей из стран, отношения с которыми я курировал). Иракского мининдел я знал еще по Нью-Йорку, не раз там с ним разговаривал. Т. Азизу было за 50, в должности министра иностранных дел он находился с 1983 года, до этого был министром информации. А вообще по профессии он был журналистом. С С. Хусейном сблизился, когда редактировал газету партии Баас, считался одним из идеологов иракского баасизма. Невысокий, плотный с густыми зачесанными назад седыми волосами, в очках и вечной сигарой во рту, неторопливый в движениях, он держался с подчеркнутой уверенностью даже в ситуации, когда Ираку сильно доставалось в войне с Ираном, а ему как министру
Пока мы ехали с ним в машине на Воробьевы горы, где Азизу предстояло поселиться в одном из гостевых особняков, разговор шел преимущественно о его предстоящей встрече с М.С. Горбачевым. Я советовал ему быть предельно откровенным и главное внимание уделить реалистичным вариантам преодоления кризиса. Условились также, что из Кремля мы потом переберемся на Смоленскую площадь, где поговорим о вещах, которые окажутся за рамками его беседы с президентом. Азиз также пожелал перед отлетом из Москвы встретиться с прессой, что я обещал ему устроить, тем более что его визит в Москву не носил закрытого характера.
5 сентября М.С. Горбачев принял Т. Азиза в своем рабочем кабинете в Кремле. С советской стороны на ней были член Президентского совета А.Н. Яковлев, помощник президента А.С. Черняев, я и переводчик. С иракской – посол в Москве Хусейн и начальник департамента международных организаций МИД Р. Кейси (Э.А. Шеварднадзе в Москве в эти дни не было, чем и объяснялось мое участие в беседе у президента; по принятому у нас протоколу обычно это функция министра).
М.С. Горбачев провел весь разговор четко, целенаправленно и очень органично сочетая доброжелательность к иракскому народу и заботу о будущем советско-иракских отношений с твердостью в отношении неприемлемости аннексии Кувейта и обеспокоенностью линией Багдада. Уже в самом начале беседы он определил ее цель – узнать, появились ли какие-либо новые моменты в позиции Ирака, которые облегчили бы поиск политического урегулирования кризиса. При этом было совершенно ясно сказано, что если Ирак будет конструктивно участвовать в таком поиске, то исход будет один, если нет, то дело примет совсем другой оборот. Между тем конфликт несет в себе большую опасность. Горбачев сказал, что в Хельсинки он будет выступать против военного варианта решения, однако, чтобы такой вариант не возник, нужны конструктивные, реалистичные шаги с иракской стороны.
Однако то, что мы услышали от Т. Азиза звучало обескураживающе: буквально ни одного проблеска реализма и конструктивности. Если отбросить комплиментарную часть и заверения в дружбе и симпатиях к Советскому Союзу, то изложенная им позиция выглядела так (передаю ее суть, используя записанные тогда фразы из монолога Азиза):
ѕ Все в Ираке считали и считают Кувейт составной частью иракской территории, и от этого факта никуда не уйти. Все без исключения правители Ирака поступили бы с Кувейтом так же, как и мы, если бы у них были соответствующие возможности и силы.
ѕ Акция против Кувейта была предпринята потому, что США и союзные им арабские режимы сделали серьезную ставку на крушение Ирака.
ѕ Политический курс Ирака будет продолжать базироваться на инициативе от 12 августа.
ѕ Ни руководство, ни народ Ирака не боятся конфронтации с США. В Ираке вполне уверены в своих силах. Мы не новички в осуществлении руководства страной и в делах международной политики. Мы смотрим вперед, не испытывая пессимизма. Мы уверены, что конфронтация с США в конечном итоге принесет нам успех. Американцы заблуждаются, когда ведут разговоры о возможности проведения так называемой «хирургической операции» против Ирака. Если они решатся на что-либо подобное, то в результате получат долгий и весьма горький для себя конфликт, который может все перевернуть с ног на голову в этом районе земного шара.
ѕ Потенциал ненависти и гнева в Ираке и во
ѕ Мы огорчены тем, как советское руководство реагировало на события в зоне Персидского залива. Мы не расчитываем, что СССР будет защищать Ирак – мы способны сделать это сами. Но мы хотим, чтобы СССР не сводил всю совокупность острых проблем к одному единственном вопросу – кувейтскому и противодействовал американскому экстремизму в военной области. Иракские позиции укрепились бы, если бы СССР поддержал инициативу Саддама Хусейна от 12 августа.
М.С.Горбачев не оставил без комментариев несколько высказываний иракца, но сделал это аккуратно и дозированно, видимо, не желая обострять разговор:
(О Ближнем Востоке) – СССР давно и настойчиво ищет путь к решению важнейших проблем Ближнего Востока, прежде всего палестинской, и арабо-израильского конфликта в целом, сложных переплетений ливанского кризиса. Однако выход до сих пор не найден. Теперь, после содеянного Ираком, задача многократно осложнилась. Найти решение проблем региона стало еще труднее.
(О военном присутствии США) – По сути дела вы дали очень сильные аргументы американцам для наращивания военного присутствия в районе Ближнего Востока и Персидского залива. Просто так американские войска оттуда не уйдут. Объявление же Кувейта провинцией Ирака дает дополнительный повод для закрепления американского военного присутствия.
(О переговорах) – После всего происшедшего нереально вести речь о переговорах, не проявляя готовности вывести иракские войска из Кувейта. Если бы Ирак смог сформулировать соответствующие предложения, тогда можно было бы говорить и о замене войск США на межарабские или международные силы. Когда же вы утверждаете, что Кувейт – это часть иракской территории, то исчезает сам предмет переговоров. И учтите, в дальнейшем ситуация для вас будет ухудшаться. То, что можно сделать сегодня, завтра может оказаться труднодостижимым, и платить придется гораздо дороже.
Заключая беседу, президент СССР констатировал, что не может сказать, что удовлетворен всем, что услышал, и что было бы предпочтительнее, если бы с иракской стороны появились новые подходы. Расстались на выражении обоюдной готовности к продолжению контактов.
Не скажу, что когда мы с Тариком Азизом сели в машину, чтобы отправиться в МИД, у меня было хорошее настроение. Было очевидно, что Саддам Хусейн, отправляя своего министра в Москву, не вооружил его ничем, кроме, пожалуй, наказа припугнуть готовностью Багдада к военному варианту, на что Азиз и напирал, рисуя при этом явно розоватую картинку расстановки сил в арабском мире и в целом перспектив военной конфронтации. Оставалось, однако, неясным, была ли это с иракской стороны только дезинформация в расчете на то, что мы донесем ее до американцев, либо в какой-то мере они думали так на самом деле. Последнее было, понятно, намного опаснее, и я решил, что по прибытии в МИД непременно выскажу Азизу наши оценки.
Но мне даже не пришлось искать, как зайти на эту деликатную тему, – Азиз сам стал разворачивать ее заново, как только покончил с протокольными любезностями. Он начал с Каирского саммита, где, по его словам, Ираку противостояли лишь Саудовская Аравия, Египет, Сирия и малые государства Персидского залива. В то же время Ирак поддержали Иордания, Палестина, Йемен, Судан, Ливия, Алжир, Мавритания и, заочно, Тунис, причем позиция, занятая правительствами этой группы государств, пользуется поддержкой широких масс народа. Сейчас и правые, и левые, и исламские силы заняли ясную позицию в поддержку борьбы Ирака. Встает вопрос, сможет ли король Саудовской Аравии и дальше предоставлять территорию своего государства в распоряжение американцев и в то же время оставаться попечителем мусульманских святынь, принимать в Саудии паломников-мусульман? Сможет ли египетский режим и дальше занимать нынешнюю позицию?