Мифы и сказки бушменов

Автор неизвестен

Он двинулся вперед и обжег Цагна своим языком.

Цагн сказал:

— Я, Цагн, пригласил тебя, пожирателя всего, в мой дом. Ты пришел и проглотил все мои вещи. Ты не должен просить «настоящей еды», ради которой я пригласил тебя. Ведь те овцы, которых ты пожрал, и были этой едой. Никакой другой еды здесь нет.

Тут Всепожирающий сожрал Цагна, и тот уже больше не разговаривал.

Молодой Цагн отскочил, он взял лук. Всепожирающий взглянул в сторону Квамманга. Молодой Квамманга отскочил, он убежал. А Цагн молчал — ведь он был в животе Всепожирающего.

Теперь

Всепожирающий встал против Квамманга, он сказал, что собирается проглотить мужа своей дочери. Хотя тот красив, он все же его проглотит, ему хочется проглотить его. Он быстро двинулся вперед и проглотил мужа своей дочери вместе с постелью, на которой тот сидел. Его живот свесился почти до земли.

Жена Квамманга стала плакать и вздыхать. Дети подошли к ней. Она спросила молодого Цагна:

— Ты свирепый?

Он молчал.

Она спросила его:

— Ты сердитый?

Молодой Цагн молчал — он был сердит.

Она также расспросила своего сына, молодого Квамманга. Она повернулась к огню, возле которого сидела, раскалила копье и спросила сына:

— Ты сердитый? Ты должен помнить, что язык твоего деда похож на огонь. Я бы не хотела, чтобы ты отступил, если твое сердце подобно сердцу отца.

Молодой Квамманга сидел молча.

Они решили разрезать деду живот.

Жена Квамманга вынула копье из огня и приставила раскаленное копье к виску своего младшего брата, молодого Цагна. Огонь обжег ему ухо, но он сидел спокойно. Она снова раскалила копье, так что оно стало красным. Она сунула пышущее жаром копье в нос своему младшему брату. Слезы медленно выступили у него на глазах.

Она сказала ему:

— Человек, у которого на глазах медленно собираются слезы, — это кроткий человек.

Она раскалила копье и приложила его, пышущее жаром, к мочке уха своего сына. Сын не шелохнулся. Она скова раскалила копье.

Она сказала сыну:

— Язык твоего деда подобен раскаленному копью. Я не хочу, чтобы ты уклонялся от него, если у тебя такое же сердце, как у твоего отца.

Когда копье раскалилось, она вынула его и сунула в нос своему сыну. Она посмотрела ему в глаза — они были сухими.

Она сказала себе:

— Да, этот — свирепый человек, а тот — кроткий. Этот свирепый, он похож на отца. Тот же — мягкий, он напоминает своего отца, Цагна, тот убегает.

Она сказала своему сыну:

— Помни, язык твоего деда подобен этому копью. Ты должен держаться стойко, когда пойдешь к деду.

И вот дети, разгневавшись на деда, отправились. Они подошли к нему, а он лежал на солнце. Он встал, он стоял и ждал. Молодой Квамманга сказал молодому Цагну:

— Мать говорила, чтобы я сел по одну сторону от деда, а ты — по другую. Ты, как и твой отец, левша, поэтому садись слева от деда и держи копье в левой руке. А я сяду напротив, с правой стороны, и буду держать копье в правой руке.

Всепожирающий обжег языком висок молодого Цагна. Он шагнул вперед и обжег языком мочку уха своего внука, молодого Квамманга. Он сказал, что этот маленький ребенок выглядит очень сердитым. Он шагнул и обжег языком мочку уха молодому Цагну, но

тот сидел спокойно. Он шагнул и снова обжег языком другое ухо молодого Цагна. Молодой Квамманга пристально посмотрел на молодого Цагна, он подал ему знак, чтобы он крепко держал копье, и сам он тоже крепко держал свое копье. И молодой Цагн крепко держал копье, как они договаривались; молодой Квамманга предупреждал тогда молодого Цагна:

— Ты должен будешь резать его с одного бока, а я — с другого. Когда проглоченные люди вывалятся наружу, мы убежим.

Молодой Квамманга прыгнул вперед и разрезал Всепожирающего копьем, а молодой Цагн тоже разрезал. И они побежали, а их отцы вывалились из живота Всепожирающего. Квамманга так и сидел на постели. И овцы тоже вывалились, и ковши вывалились, горшки вывалились, вещи вывалились. Всепожирающий скорчился и умер.

Дети сказали:

— О кусты! Мы вас выпустили, вы должны стать кустарником, вы должны вырасти там, где вы были, вы должны стать тем, чем были прежде. Все здесь должно снова стать таким, как было, и эти овцы должны снова бродить здесь и снова возвращаться к краалю, который должен стать таким, как прежде. Этот человек, который теперь лежит здесь, тот, кто съел кусты, должен умереть и исчезнуть, чтобы люди снова могли собирать сухой кустарник для костра и обогреваться.

Молодой Цагн говорил так и чувствовал, как он похож на своего отца. Его речь напоминала речь его отца, это так и было.

Жена Цагна дала мужу воды, она сказала ему:

— О Цагн! Отпей совсем немного.

Цагн ответил:

— Я умираю от жажды, я должен выпить полную скорлупу воды.

Он проглотил всю воду и упал. А Квамманга ждал. Его жена сказала жене Цагна:

— Возьми эту длинную палку, что лежит здесь, и бей своего мужа по голени этой палкой, пока он не встанет. И разотри хорошенько ему лицо.

Жена Цагна подняла длинную палку и ударила мужа по голени. Он быстро вскочил и сел, дрожа.

Жена стала упрекать его:

— Я же говорила, чтобы ты отпил лишь немного, потому что знала, что случится, если ты выпьешь всю воду. Но ты все же выпил столько, что чуть не погубил себя, ты упал замертво.

Жена Квамманга дала мужу воды, она сказала ему:

— О Квамманга! Отпей чуть-чуть, чтобы только смочить рот, а потом отставь воду. Посиди и помойся, ведь ты только что вышел из живота Всепожирающего. Д потом ты можешь пить вдоволь, когда почувствуешь, что твое тело согрелось.

Квамманга отпил немного и отставил воду, он не стал выпивать ее всю. Затем он помылся, попил еще, и лишь потом напился вдоволь.

Его жена приготовила ему мясо, которое она припрятала. Ведь она попросила Ихневмона спрятать для нее часть мяса, чтобы они могли съесть его потом, когда дети одолеют человека, который пожирал их, и он умрет.

— Мы должны поесть. Вон там лежит он, там, где дети его убили. Затем мы уйдем отсюда и оставим его лежать перед этим домом. Мы должны уйти прочь отсюда в поисках нового дома — ведь перед нашим домом лежит этот человек. Мы будем жить в другой хижине, которая станет нашим домом.