Мила Рудик и тайна шестого адепта
Шрифт:
Мила вздохнула — как бы там ни было, а оставалось только последовать предупреждению Вирта и ждать.
Не прошло и пяти минут, как Вирт, выброшенный неизвестно откуда, вдруг оказался прямо на стуле.
— Я так и думал, — были его первые слова после возвращения.
— Где ты был? — в нетерпении спросила Мила.
— Не догадались? — удивился Вирт и указал на футляр. — Это перо — Мемория, хранилище воспоминания. Впрочем, зачем объяснять? Попробуй сама.
Он обращался к Миле, и она не сразу поняла, что должна сделать.
—
Мила колебалась несколько секунд, однако нетерпение в глазах Ромки подстегивало ее, а спокойствие во взгляде Вирта вселяло уверенность. Протянув руку, она коснулась лилового опахала. В тот же миг лицо Вирта исчезло, а перед глазами Милы закружился водоворот красок. В бордово-фиолетовом омуте таинственно сверкали яркие огоньки, однако длилось это недолго. Всего лишь какое-то мгновение спустя Мила поняла, что находится в незнакомом ей месте.
Она стояла на вымощенной брусчаткой узкой дороге посреди тихого переулка. Судя по царящему вокруг сумраку и льющемуся из окон желтому свету, время было вечернее. Мила оторвала взгляд от домов и посмотрела в ту сторону, куда убегал переулок. Впереди, в десяти шагах от нее, она тотчас заметила человека, одетого в темный плащ с капюшоном.
Пытаясь разглядеть его получше, Мила одновременно обратила внимание на то, что двигался он как-то странно. Держась в тени домов, человек то замирал на несколько секунд, прижимаясь к стенам, то совершал резкие рывки вперед, а потом снова останавливался.
Не раздумывая, Мила последовала за ним. Если она действительно оказалась в Мемории, то ей не было необходимости таиться. В отличие от незнакомца в плаще, Мила не останавливалась, поэтому скоро нагнала его. Когда он в очередной раз замер у стены одного из домов, она приблизилась к нему вплотную и, воспользовавшись моментом, заглянула под капюшон. Тотчас же Мила испуганно отшатнулась.
Увидев лишь единожды, это обличье уже невозможно было забыть. Мила смогла разглядеть только нижнюю часть лица, но этого хватило — перед ней был не кто иной, как Терас Квит.
«Выходит, это воспоминание Тераса», — сообразила она.
Мила спросила себя, почему Терас так странно ведет себя, и почти сразу же ей пришла в голову мысль: возможно, он следит за кем-то? В ее памяти всплыло начало одной из записей в дневнике Тераса: «Я следил за ним…» Неужели?..
Она снова посмотрела в ту сторону, куда направлялся Терас, и действительно заметила идущего впереди, метрах в двадцати от них, человека. Как и Терас, он был одет в длинный плащ, однако капюшон его был откинут на спину. В сумраке Мила смогла разглядеть лишь высокий рост и черные волосы.
Когда незнакомец завернул за угол, Терас сразу же перешел на быстрый шаг, словно боялся упустить его из виду. Никаких сомнений у Милы не оставалось — он следил за этим человеком.
Вскоре слежка привела их к бару «У тролля на куличках». Вывеска покачивалась на скобе от ветра и противно скрипела. Черноволосый незнакомец
Она узнала его без колебаний — черноволосого молодого мужчину из Мемории, которую когда-то показал ей Гурий. В той Мемории содержалось воспоминание о том, как Гурия, его сестру Лизу и друга Лукоя захватила в плен Гильдия. Но Мила знала, что настоящим именем того, кто называл себя Лукоем, было имя Игнатий — Игнатий Ворант. И сейчас он стоял прямо перед ней.
Накинув на голову широкий капюшон и опустив его пониже на лицо, молодой Лукой вошел внутрь бара.
В первый момент Мила подумала, что Терас последует за ним, однако она ошиблась. Подойдя ближе, он некоторое время неподвижно стоял напротив входа в бар, в полушаге от границы света.
В ожидании Мила посмотрела на вывеску. Изображенный на ней великан-тролль держал у самого рта большую пивную кружку, но, казалось, никак не мог сделать глоток — из-за того, что ему мешали выступающие из-под нижней губы огромные клыки, похожие на бивни мамонта.
Уловив движение слева, Мила оторвала взгляд от вывески и увидела, что Терас приблизился к одному из окон бара. Она подошла и стала рядом.
Терас осторожно заглянул в окно, держа лицо опущенным настолько, чтобы оно оставалось в тени. Мила, в отличие от него, могла не таиться, поэтому без лишних раздумий приникла к чуть запыленному стеклу.
В баре было безлюдно. Только один столик занимали двое посетителей, сидящие друг напротив друга. Одним из них, без сомнений, был молодой Игнатий, скрывающийся в темном облаке своего плаща с низко опущенным на лицо капюшоном. В его визави Мила без труда опознала гнома.
Как и все представители его народа, он был низкорослым и коренастым. В руке гном держал трубку, набитую табаком. Время от времени поднося ее ко рту, он потягивал дым из мундштука. Мила озадаченно нахмурилась — окно было закрыто, и услышать, о чем говорят эти двое, не представлялось возможным. Она посмотрела на Тераса. Не видя его лица, сложно было определить, в каком он настроении, но по косому наклону головы ей казалось, что Терас спокойно наблюдает и ждет, — невозможность подслушать разговор Лукоя с гномом, казалось, его совсем не расстраивала. Вздохнув, Мила приготовилась ждать.
Прошло довольно много времени. Посетители в бар не наведывались, а двое по ту сторону окна продолжали вести беседу. Чуть дальше, за барной стойкой, маячила фигура бармена. Начал накрапывать дождь. Терас поежился, словно ему стало зябко. Мила же не ощущала ни падающих с неба капель, ни сопутствующей дождю сырости, потому что на самом деле здесь, рядом с Терасом, ее сейчас не было. Воспоминание, даже то, которое способно впустить в себя, можно было только смотреть, но реальностью для смотрящего оно не являлось.