Мила Рудик и загадка Сфинкса
Шрифт:
— Берти, ты опять куришь! — возмущенно пропищала Белка.
Берти что-то невнятно пробурчал, но в голосе явно послышалось недовольство. Совсем как Ромка, он спросил:
— А ей, — он указал трубкой в сторону сестры, — обязательно идти с нами?
— О-о-о, это очень важно, — с притворной серьезностью протянул Ромка. — Кому-то же надо нас контролировать.
— Н-да, — после короткой паузы ответил на это Берти.
Потом он встал и подошел к ребятам.
— Значит так, Рудик: вот это недоразумение, — он снова ткнул трубкой в Белку, — под твою
— Да ясно, ясно, — отмахнувшись от него, прошептала Мила. — Как выбираться-то будем?
— А вот это, — Мила даже в темноте увидела, как Берти широко ухмыльнулся, — для вас, салаги, момент исторический.
— И когда он наступит? — скептически поинтересовалась Мила.
Берти вздохнул.
— Нет в тебе, Рудик, ощущения тонкости момента. Уверен, в твоем роду хоть один завалящий тролль да найдется.
— Берти, это неприлично! — ахнула Белка.
— Зато про троллей, — ни к селу ни к городу заявил Берти и без предупреждения открыл дверь в коридор; ребята последовали за ним.
Как оказалось через две минуты, Берти привел их к чулану под лестницей, ведущей в башню мальчиков. Оглядевшись по сторонам, он открыл дверь чулана и быстро юркнул в кромешную тьму. Все вошли за ним, тесно столпившись у входа.
— Закройте дверь, — скомандовал Берти.
Ромка так и сделал.
— Свет! — громким шепотом произнес Берти, и камень на его перстне загорелся серовато-голубым светом.
Из темноты выплыли смутные очертания предметов. Чулан был забит всевозможными ненужными вещами, как попало расставленными всюду. Здесь были стулья с отломанными ножками, древние вазы с причудливыми росписями, красно-синие ковры, поеденные молью. Посередине стояла старинная вешалка, верхушку которой венчала голова рычащего льва, упирающаяся в скошенный потолок. Рядом с ней — статуя маленького купидона с одним крылом; Другое было отломано под основание. К единственной полноценной стенке была прислонена картина с облезлой позолотой на рамке — сувой оборванного наполовину полотна свисал до пола.
— Сколько тут всего… — охнула Белка, глядя вокруг.
— Да, немало, — согласился Берти. — На этих стульчиках, наверное, еще наши предки сидели. Они же и ломали. А вот это произведение искусства, — Берти указал на картину, — это наша с Тимуром работа. Мы на первом курсе тайные манускрипты искали… этих… греческих колонизаторов — магические формулы бессмертия от эллинов-олимпийцев.
— Вандалы! — прошипела Белка, с непритворным сочувствием рассматривая, как на видимой части полотна греческие боги вкушают амброзию и потягивают нектар. Кажется, они там не скучали.
— Ну и пусть! — отрезал Берти. — А они еще хуже, — он кивнул в сторону олимпийцев. — Нет чтобы поделиться рецептом своего напитка бессмертия… Короче, не нашли мы ничего. А картине давно пора было на склад. Позолоту с рамы, между прочим, мы с Тимуром не обгрызали.
Берти обошел вокруг вешалки и остановился возле однокрылого купидона.
— А как вам этот красавец? — с довольным видом вскинул
— Очень нравится, — нахмурившись, пробурчала Мила. — Свет!
Камень в ее перстне загорелся рубиново-красным огнем. Стало светлее настолько, что на лице маленького купидона Мила различила плутоватую улыбку.
— Только меня больше интересует, что мы здесь делаем. — Она начинала злиться на Берти: уж не решил ли он подшутить над ними? — вполне в его духе. Мила хмуро осмотрелась: — Это не похоже на выход. Скорее наоборот. Приехали то есть.
Берти тихо засмеялся. Мила нахмурилась сильнее: точно издевается.
— Лапшин, — обратился Берти к Ромке, — пока Рудик будет лопаться от злости, иди-ка сюда, помоги мне.
Ромка подошел, но на лице его отразилось недоумение.
— А что делать-то?
— Вот этого малолетнего хулигана с холодным оружием массового поражения толкай в эту сторону, — распорядился Берти.
Мила и Белка заинтересованно переглянулись, а Берти с Ромкой налегли на статую и дружно толкнули ее вперед. Жу-у-ух — раздался глухой продолжительный звук. Купидон поехал по полу, потом остановился. Когда ребята разошлись в разные стороны, Мила и Белка увидели, что на том месте, где прежде стоял купидон, в полу зияет круглая черная дыра — небольшой потайной ход.
— Вот отсюда мы и выберемся, Рудик, — сказал Берти, сияя победоносной улыбкой. — Ладно, что уж там, обойдусь без благодарностей. Ну, кто первый?
— Давай я, — отозвался Ромка.
Берти отступил на шаг от дыры в полу, а Ромка, наоборот, подошел ближе. Присев на корточки, он заглянул в черноту дыры.
— Сейчас исследуем, — сказал он и без долгих раздумий, опершись руками об пол, прыгнул вниз.
Раздался глухой удар.
— Эй, как ты там? — громко прошептал в дыру Берти.
— Здесь невысоко, — ответил Ромка, и тут же из зияющей черноты вынырнула волна ярко-синего света от Ромкиного перстня. — Прыгайте.
— Девушек принято пропускать вперед. — Берти галантно поклонился.
Мила подошла к дыре и глянула вниз. Ромки видно не было. Наверное, отошел в сторону, освобождая место для следующего.
— И почему мы не догадались в прошлом году у тебя спросить? — с недоумением глянула на Берти Мила.
— Потому что не успели еще оценить все преимущества знакомства с таким ценным человеком, как я, — высокопарно изрек Берти и, внезапно совершенно переменив тон, добавил: — А теперь быстренько говори мне «спасибо» и сигай вслед за Лапшиным.
— Спасибо, — с улыбкой проговорила Мила, присела и, опустив ноги в дыру, прыгнула вниз.
— Привет, — сказал Ромка, когда она приземлилась.
Он помог ей подняться с корточек и отвел в сторону.
В ожидании остальных Мила огляделась. Два огонька: синий, Ромкин, и рубиновый — освещали помещение достаточно хорошо для того, чтобы с первого же взгляда Мила поняла: они оказались в подземном туннеле. И справа и слева туннель уходил куда-то вдаль, где темные стены тонули в кромешной тьме.