Милана Грей.2
Шрифт:
творили Оливер, Фред, Денис, которого я сегодня видела в зале, и Эрик. Я направилась к
ним.
– О, Милана, будишь с нами в «Цу-е-фа»? – спросил Фред, давая Эрику щелбан.
– На щелбаны?!
– Да.
Я посмотрела на Эрика, потирающего красный лоб.
– Ну, если только не больно.
– Для тебя сделаем исключение, трусишка, – сказал Оливер. – Садись, – подвинулся он, освобождая мне место на небольшом красном диване.
–
Сколько мы играли, я только один раз выиграла (Мой восторг был безграничен) и три раза
была и не проигравшей, и не победившей. Лоб уже чесался от щелбанов.
– Ай, да ладно, поиграй еще немного, – попросил Денис.
– Да, не. Я в ванну. Пока, – сказала я и ушла, потирая красное пятно на лбу.
После ванны я вернулась в комнату, когда свет был уже выключен. Ударившись ногой об
угол крайней кровати, я тихо выругалась. Мне кажется, все косяки и углы решили
подорвать человечество изнутри, у них есть свое сообщество, где они хвастаются своими
злодеяниями друг перед другом. Джессика, чья кровать чуть мне не сломала палец, заворчала что-то спросонья. Я на цыпочках пробралась к своей кровати, аккуратно обходя
все углы, и легла. Лунный свет, прокравшийся в комнату, освещал пушистые розовые
тапочки Оливии и рядом стоявшие мои. Эта картина навела на меня грусть. На каникулах я
не увижу свою Оливию.
– Оливия, ты спишь? – громко прошептала я.
– Спит она, спит, – проворчала Даша. – Все уже спят!
Оливия тихо хихикнула. Даша громко заскрипела кроватью, поворачиваясь в другую
сторону.
– Нет, – ответила Ливи, – мне не спится.
– Понимаю, мне тоже, – призналась я, ложась на спину и засовывая руки под голову.
Вроде, я была рада, что увижу Лису, но когда думала о недельном расставании с
друзьями, я начинала чувствовать одиночество. В жизни всегда приходится делать выбор, каким сложным бы он не был. Хотя, что ту выбирать? Я хотела встретить новый год с
дядей и тетей. Просто я привязалась уже к Оливии, Фреду, Оливеру, Диане, к стенам
школы и ко всем ее ученикам.
– Ты где живешь? – спросила я с какой-то надеждой в голове.
– На окраине города Санкт-Стартлайф. У нас свой небольшой дом.
– Я тебя обожаю, – пропищала я, забыв, что все уже спят. На душе стало легче.
– Неужели ты тоже?
– Ага, – улыбнулась я и повернулась к ней лицом.
– А давай договоримся встретиться на каникулах? Я тебе город покажу, ты же не особо его
видела, да?
– Да хоть каждый день будим видеться, – радостно, ответила я.
– Ловлю тебя на слове, – блеснула улыбкой Оливия и отвернулась.
«Вот и не придется расставаться с Оливией», - подумала я и зевнула. Я пожелала
спокойной ночи и, закутавшись в одеяло, заснула.
Утро было изумительным: мороз, солнечно и чистое, сказочно голубое небо. Тишина, только снег хрустел под ногами. Воздух пах свежестью и приближением праздника.
– Знаешь, что я хочу? – спросила я сонную Оливию, хитро улыбаясь.
– Чего? – лениво подняв на меня глаза, спросила она.
Вместо ответа я повесила сумку на голую ветку стоявшего у протоптанной тропинки аллеи
дерева и побежала по свежему снегу, выпавшему сегодняшней ночью, и плюхнулась в
белоснежный, мягкий сугроб.
– Милана, что ты делаешь? – удивилась Оливия. Ее сонные глаза распахнулись.
– Ничего, – ответила я, смотря на чистейший небосклон.
– Ты ведешь себя как ребенок, – обвинила она и села на лавку под деревом, на котором
весела моя сумка с учебниками.
– Неужели тебе не хочется побыть ребенком? – шаловливо спросила я, разгадывая
наклонившуюся макушку ели, под которой сидела подруга.
– Нет, – уверено ответила она, снимая сумку с плеча.
Я села на мокрый снег и, улыбаясь, посмотрела на Оливию. Она вопросительно подняла
брови. Я натянула перчатки, смяла снежок и кинула его в заинтересовавшую меня
верхушку дерева. С макушки слетел снег на ветки ниже, они под весом прогнулись, и все
свалилось на Оливию. Ее голова была опущена, и я не видела лица. В ожидание
обвинений я состроила извиняющуюся рожицу (которой научилась у близнецов Вармент), как будто это произошло нечаянно. Оливия, отряхнув волосы и повязку на голове, подняла глаза на меня. На ее лице блеснула угрожающая улыбка, я напряглась.
– Мне кажется, ты забыла свою крышу в ремонт сдать, чтобы не ехала, – начала она, медленно поднимаясь с лавки, словно львица, боявшийся спугнуть добычу. – Сейчас я
тебе ее обратно вставлю.
– О, черт, – выругалась я, поспешив встать. Я наступила на край епанчи и грохнулась на
колени, обратно в снег.
– Сейчас я тебе устрою! – крикнула она и сорвалась с места.
Я вскочила на ноги, но не успела и пару метров пробежать, как, задела прикрытый снегом
корень дерева и рухнула, поднявшись, побежала, спотыкаясь обо все, обо что только
можно.
– Не уйдешь! – крикнула Оливия, и мне в затылок влетел снежок.
Я завопила, прыгая и пытаясь вытряхнуть снег, попавший под епанчу. Холодные снежинки
таяли на горячей коже и стекали ледяной струей вниз. Я дергалась, как больная, пытаясь
убрать снег со спины. На лице были видны все мои глубокие эмоции. Оливия снесла меня, и мы рухнули в снег.
– Сдаюсь, – прохрипела я, скидывая с себя ногу подруги.