Миланский черт
Шрифт:
— Вернее, вам это тоже предстоит, если повезет.Не все доживают до моего возраста.
— Для начала мы легко касаемся коленями пола и отталкиваемся от него.
— Когда я была в вашем возрасте, я выглядела не хуже вас. Сколько вам лет? Тридцать пять?
— На колени — и оттолкнуться.
— Пожалуй, даже немного спортивнее. И грудь у меня была больше. — Не переставая говорить, фрау профессор Куммер медленно погрузилась в воду до плеч и быстро поднялась. — И никакой татуировки у меня, разумеется, не было. Тогда женщины этим не баловались.
— А теперь зайдем немного глубже.
Соня прошла до середины бассейна, старуха последовала за ней и погрузилась в воду по шею.
— Не успела я оглянуться, как она уже тут как тут, старость. Ты смотришь в зеркало и спрашиваешь себя: когда же это, черт побери, началось? Вы сами увидите. Может, уже завтра, после душа.
— По команде «марш» вы бежите как можно быстрее к противоположной стенке.
— А может, даже сегодня, после гимнастики. Будете стоять перед зеркалом в раздевалке, увидите маленькие дряблинки на подбородке, на руках и спросите себя…
— Внимание! Марш!
Фрау профессор Куммер устремилась к стенке, работая руками, как веслами, и, добравшись до цели, обернулась.
— Когда… спросите вы… себя… — произнесла она, тяжело дыша, — когда же это началось…
— Внимание! Марш! — скомандовала Соня. Фрау профессор Куммер отделилась от стенки и двинулась на Соню. Призрак старости, морщинистый и злой. Почти неподвижный, словно в замедленной съемке, но неотвратимый, неудержимый.
В ожидании прибытия старухи и очередной порции яда Соня вдруг поняла, что ей не давало покоя с того момента, как она закончила сеанс массажа и отпустила доктора Штаэля. Его слова: «С каких это пор день начинается в двенадцать?»
Через две минуты, оборвав в самом начале урок водной гимнастики с фрау Куммер, она даже не стала утруждать себя более дипломатичным обоснованием своего решения, а заявила просто:
— Потому что вы меня достали.
Восемь зловещих строк сохранились у нее в памяти в виде картинки. Но она все же бегом, прямо в халате, бросилась наверх, примчалась в свою комнату и раскрыла книгу легенд:
Когда летом наступит осень, Когда день обернется ночью, Когда в воде вспыхнет пламя, Когда с рассветом пробьет двенадцать, Когда птица станет рыбой, Когда зверь превратится в человека, Когда крест повернется на юг — Лишь тогда ты станешь моей.«Когда с рассветом пробьет двенадцать», — повторила она тихо. Сердце ее, которое только что просто билось от того, что она бегом поднялась по двум крутым лестницам, теперь бешено колотилось от страха.
Ведь на рассвете и в самом деле пробило двенадцать! А люминесцентные фонари на дне бассейна? Чем не подводное пламя? «Когда в воде вспыхнет пламя»!
Паваротти закатил истерику, словно чувствуя неладное. Соня подошла к клетке, вынула дно в виде выдвижного ящика с песком, высыпала
«Когда летом наступит осень»? Ну конечно — фикус! Все его листья опали, вот тебе и осень!
Соня села за письменный стол и заставила себя дышать ровно и глубоко. Она понимала, что и второе условие уже должно было быть выполнено, только не знала, как именно это произошло. Но чувствовала, что через несколько секунд найдет решение и этой загадки.
«Когда день обернется ночью»! И вдруг, словно ей бросили сзади за воротник кусочек льда, спину обожгло холодом. Казутт! Ночной портье, который посреди бела дня вдруг является на службу! И день превращается в ночь…
Соня встала, придвинула стул к шкафу, встав на него, достала сверху пустой чемодан и бросила его на кровать. В боковом кармане на молнии лежала пачка сигарет, которые она купила, чтобы не просто не курить, а не курить сознательно.Это были сигареты с ментолом. Содрав целлофан и раскрыв пачку, она вынула сигарету. Спички лежали в ванной, рядом с подсвечником, который она приготовила на случай отключения света.
Прикурить сигарету ей удалось лишь с третьей спички.
На столе зазвонил телефон. Она испуганно вздрогнула и взяла трубку. Это был Мануэль. Он звонил от стойки портье.
— С тобой все в порядке?
— Да. А что?
— Я видел, как ты неслась по лестнице.
— Ничего, все уже нормально.
— Барбара хочет с тобой поговорить. У себя в кабинете. Прямо сейчас.
Фрау профессор Куммер, сидевшая в махровом халате в холле, в одном из кресел с высокой спинкой, проводила Соню торжествующим взглядом до двери с табличкой «Дирекция».
Барбара Петерс ожидала ее за своим монитором. По случаю первого солнечного дня она надела топ с тоненькими бретельками. На ее округлых плечах играл матово-янтарный глянец. Надключичные ямки напоминали углубления для крупных, тяжелых драгоценностей в футлярах с бархатными подушечками.
Она указала рукой на стул напротив себя и дождалась, когда Соня сядет.
— Фрау профессор Куммер сказала, что вы прервали урок водной гимнастики и ушли, заявив, что — цитирую: она вас достала. Это правда?
Соня кивнула.
— Вы действительно так и сказали? «Потому что вы меня достали»?
Соня пыталась понять, что скрывается за внешне спокойным выражением лица начальницы — злость, которая вот-вот прорвется сквозь эту полуулыбку вежливости? Возмущение? Презрение?
— Боюсь, что я и в самом деле сказала что-то подобное. По смыслу.
— По смыслу?
— Нет, буквально.
Борьба эмоций на красивом лице Барбары Петерс длилась не более трех секунд.
— Это возмутительно! — захихикала она. — Как вы могли? Фрау профессор Куммер уже двести лет является нашим постоянным клиентом и кавалером бриллиантового ордена за успехи в водной гимнастике!