Милая Шарлотта
Шрифт:
В самом деле, что это за месть, когда нет возможности даже видеть негодующие лица обидчиков? Ничего ей не помешает тайком явиться в сад Тюильри и понаблюдать, кто придет, да посмеяться над ними. И Жоржетта немедленно начала собираться.
Подумав, она не стала надевать платье - прилично одетой даме ночью в Париже и двух шагов не сделать. Зато юноша, одетый как простой горожанин, но все же со шпагой на боку, внимание привлечет гораздо меньше. Правда, Жоржетта хоть и рядилась в мужское платье, собираясь на охоту, но никогда не пыталась
Итак, в первом часу ночи парижане могли наблюдать рыжеволосого юношу, одетого весьма просто, но опрятно, который широко шагал по улицам квартала Маре, иногда переходя на бег, и старательно отворачивался от редких прохожих.
Еще через час Жоржетта уже шла рядом с кованой решеткой сада Тюильри и раздумывала, что ей делать дальше. Сад огромен, а в записке не было указано, где именно будет ждать ее Госкар. Вдобавок у самых ворот стоял экипаж с несколькими людьми. Еще мгновение, и Жоржетта, ахнув, прижалась спиной к решетке, потому как среди людей рядом с каретой узнала Госкара.
Лица его, скрытого шляпой, она не видела, но по тому, как он чеканит шаг, едва ли не высекая искру из плит мостовой, можно было догадаться, что он рассержен. Еще бы - Госкар ждал ее к полуночи, а сейчас был уже третий час ночи. Причем, ночи достаточно холодной: изо рта у Жоржетты шел пар. Вот возница из стоящего рядом экипажа что-то сказал ему, и Госкар резко повернул голову - на мгновение свет луны осветил его лицо, и Жоржетта увидела, что он не просто рассержен. Он в бешенстве!
Она негромко, но от этого не менее злорадно рассмеялась.
Вот только что-то не очень заметно, чтобы поблизости пряталась Ирен. Разве что та сидела в карете. Кстати, карета была дорогая - с позолоченными колесами и обитая снаружи алым бархатом. Возница под стать карете был в алом атласном костюме, и сбруя лошадей в упряжке тоже алая, нарядная. Головы лошадей украшены броскими пышными перьями.
Экипаж для особенных случаев, - решила про себя Жоржетта.
Рядом с экипажем изнывал от скуки мальчик, сидя на краешке большой корзины. Сперва Жоржетта не могла понять, что в той корзине, но любопытство раззадорило ее настолько, что она решилась подойти еще на десяток шагов, держась, однако, в тени ограды.
Она тянула шею, пытаясь разглядеть, и даже рисковала быть замеченной, пока не догадалась вдруг - это цветы. Ну да, какие-то мелкие цветки с белыми лепестками, похожие на полевые.
«Так это же маргаритки, которые он обещал показать!
– осенило вдруг Жоржетту, и она снова ухмыльнулась.
– Какая дешевая романтика…»
Задорные мысли Жоржетты были прерваны отчетливо звучащим в тишине ночи голосом возницы:
– Господин… мы здесь уже больше двух часов ждем. Ежели дама не явится, вы ведь все равно нам заплатите?
– Держи свои деньги,
– Госкар почти швырнул в мужчину мешочком со звонкими монетами.
Голос его был настолько груб и сердит, что озорное настроение Жоржетты окончательно испортилось. Ей даже стало несколько жалко Госкара: два часа здесь, на открытой площади - должно быть, он продрог до нитки.
Едва ли он стал бы так мучиться и сердиться, будь это все шуткой…
У Жоржетты мелькнула мысль выйти из своего укрытия и… разумеется не продолжить свидание, но хотя бы сказать ему, чтобы шел домой. Так ведь и правда простудиться недолго.
Но пока она решалась на это и думала, что скажет, возница вдруг снова заговорил, а Госкар, неожиданно разозлившись на что-то сказанное, развернулся и пнул корзину с цветами.
Маргаритки пучками, как были связаны, разлетелись по мостовой.
Жоржетта, потрясенно закрыв ладонью рот, смотрела, как этот странный и непонятный мужчина уходит в противоположную сторону, подняв отвороты жюстокора. Уже не таясь, она вышла из своего укрытия и рассеянно шла вперед, пока он совсем не скрылся из виду. Жоржетта остановилась как раз рядом с каретой, где возница и мальчишка, звеня монетами, пересчитывали заработок и не обращали на нее внимание.
У нее было ощущение, что она сделала что-то неправильное. Хотя, разве она могла поступить иначе? Ведь, даже, если допустить, что она чем-то зацепила Госкара, то все равно ответить она ему не сможет. Она замужем и любит мужа. Хоть муж ее и не любит, но все же…
Откуда тогда это невыносимо ощущение, что она совершила ошибку?
Жоржетта рассеянно присела на корточки и подняла с плит один из пучков маргариток: действительно, совершенно как те, что растут в Аквитании. И совсем свежие. Интересно, где Госкар ночью раздобыл маргаритки? Наверное, кучу денег за них отдал…
Тут же раздался негодующий окрик:
– Эй!
– возница спрыгнул наземь.
– Парень, шел бы ты подобру - это наши цветы!
Ее приняли за городского мальчишку - а значит, и церемониться не станут. Мысль выкупить у них цветы показалась неимоверно глупой, но рука уже сама тянулась к кошельку, привязанному к поясу.
– Сколько они стоят?
– спросила Жоржетта.
Возница и мальчишка, переглянулись с улыбками - то ли обнаружив, что парень говорит женским голосом, то ли еще каким-то мыслям. Ответил снова возница - весьма учтивым тоном:
– Двадцать су, и забирайте вместе с корзиной.
– Да за двадцать су можно купить превосходную телячью вырезку!
– вскрикнула Жоржетта, поражаясь их жадности.
Те уже откровенно смеялись.
Злясь и на себя, и на Госкара, и на этих двух, что вынуждена платить такие деньги за цветы, которые и так ей предназначались, Жоржетта надменно отсчитала двадцать су. Еще через четверть часа она собрала в корзину маргаритки - по крайней мере, те, что уцелели - и направилась в гостиницу.