Милая Шарлотта
Шрифт:
Жоржетта залилась краской до самых ушей и торопливо сказала:
– Мсье Госкар, позвольте, я вас провожу.
– Был бы безмерно рад, - ответил тот, теперь изо всех сил стараясь скрыть улыбку.
Муж не обратил на это ни малейшего внимания, и Жоржетта торопливо направилась вслед за Госкаром в общий коридор. Когда они добрались до двери, ведущей на лестницу, мсье Госкар вдруг вместо того, чтобы открыть ее, резко остановился и повернулся к Жоржетте.
Та, чего-то испугавшись, невольно сделала шаг назад.
– Это что, какая-то
– осведомился он с полуулыбкой.
– На балу вы флиртовали изо всех сил, стреляли в мою сторону глазками, приняли эту записку, а потом просто не явились! И я, как последний идиот ждал вас! Два с половиной часа! И теперь выясняется, что вы все же были там?
– Это ложь!
– взволнованно ответила на эту тираду Жоржетта.
– Я никогда и ни с кем не флиртовала!
Госкар, замолчав, посмотрел на нее недоверчиво и вымолвил свое коронное:
– Забавно…
Слава Богу, что никто из постояльцев не думал ни входить, ни выходить - должно быть, сейчас был самый удобный момент, чтобы выяснить, почему Госкар пригласил ее на то свидание, и попытаться объяснить, для чего Жоржетта забрала себе цветы. Да только у нее было ощущение, что Госкар и сам все понимал про цветы. И, разумеется, она представляла, для чего он звал ее на свидание.
И все-таки безумно интересно, чем она его зацепила?
– Ну, как вам нравится мой сегодняшний наряд?
– спросила Жоржетта не без ехидства.
– Надеюсь, я правильно истолковала понятие «теплые тона»?
На ней сегодня было платье пшеничного цвета с минимумом кружев.
– Правильно, - без тени иронии ответил Госкар, - так намного лучше.
Это из его уст звучало уже почти комплементом. Но мсье Госкар не был бы мсье Госкаром, если бы не прищурился недовольно и не окинул всю ее оценивающим взглядом. Потом вдруг поднял руки, приближаясь к ней, отчего Жоржетта едва не вскрикнула - но Госкар всего лишь дотронулся до ее волос, вытаскивая из прически несколько шпилек.
Он стоял непозволительно близко к переставшей вдруг дышать Жоржетте и с чрезвычайно серьезным видом творил что-то с ее волосами. А, между прочим, она платила по пять су специально приглашенной камеристке, чтобы та по утрам причесывала ее и помогала одеваться: девушка и сегодня полтора часа возилась с ее волосами, тщательно распутывая жесткие непослушные кудри и пытаясь соорудить из них хоть что-то приличное.
Мсье Госкар же имел наглость вытягивать из ее прически целые пряди, ослабил пучок, а добрую половину шпилек просто вложил ей в ладонь.
Надо было сделать хоть что-то - прекратить это безобразие! Но лицо мсье Госкара было так близко, и губы казались такими соблазнительными, что Жоржетта только смотрела на эти губы и не могла не дышать, не вымолвить ни слова. И еще ей ужасно, просто до дрожи в пальцах хотелось коснуться его впалой гладко выбритой щеки. Она ждала, что он вот-вот окончательно потеряет совесть и посмеет ее поцеловать.
Только он этого так и не сделал. Закончив портить прическу,
– Вот теперь намного лучше. У вас прекрасные волосы - не прячьте их.
А потом снова приблизился.
«Теперь-то точно поцелует, мерзавец!» - гневно подумала Жоржетта и приоткрыла губы навстречу ему.
Но мсье Госкар и тут ее разочаровал. Обжигая дыханием мочку ее уха, тот прошептал:
– Ваши щеки настолько пунцовые, мадам, что вам лучше не возвращаться к мужу прямо сейчас - иначе он подумает, что мы Бог знает, чем здесь занимались.
А потом он ушел.
Не придавая значения словам мсье Госкара, Жоржетта растерянно шагала обратно в гостиную, где остался Шарль - можно было не сомневаться, что муж не обратит внимания ни на растрепанную прическу, ни на пунцовые щеки. Так и было: Шарль стоял у окна, скрестив на груди руки и нахмурив брови, и смотрел на парижскую улочку. Мысли его явно были далеки.
Жоржетта, войдя в гостиную, без сил опустилась на стул. Между ней и мсье Госкаром что-то происходило - глупо было это отрицать. Но она совсем не понимала, что ей делать с этим, и нужно ли это ей вообще? Но, кажется, ей действительно нравился Госкар. И она бы не отказалась увидеться с ним еще раз. Но где? И как? И что ей делать с Шарлем?
Она ведь любит мужа! Она столько раз повторяла это и себе, и ему. Она на такие ужасные вещи пошла ради этой любви, что не имела никакого права теперь даже думать о других мужчинах!
Но не думать она не могла.
И более всего Жоржетте было любопытно, что мог найти в ней Госкар? Кажется, она ни есть, ни спать, ни жить дальше не сможет, пока не поймет этого.
Жоржетта уныло посмотрела на мужа. Возможно, все действительно было бы проще, прими он и в самом деле пост губернатора Сан-Доминго.
– Шарль, - спросила вдруг она, - вы отказались от назначения из-за нее?
Тот повернулся к ней, недовольно морщась:
– Какие глупости! Шарлотта здесь совершенно не при чем.
– Ну да, не при чем. Именно поэтому вы сразу поняли, кого я подразумеваю под «ней», - констатировала Жоржетта.
– В любом случае, вам не о чем беспокоиться: я и без приказов де Виньи намеревался уехать.
Однако Жоржетту это обеспокоило - она не собиралась покидать Париж пока что.
– Куда вы собрались?
– спросила она.
– В Шато-де-Руан?
– Нет, - он подсел к ней за стол, - я не говорил вам прежде, но герцог де Монтевиль пригласил меня погостить в его замке, в Лотарингии. Он пригласил нас обоих.
– Так герцог и герцогиня уезжают?
– расстроилась Жоржетта, вспоминая вдруг и о более насущных проблемах, чем мсье Госкар.
– Значит, и они не смогут помочь нам с маркизатом. Нет, я никуда не еду. Я должна остаться и отыскать способ вернуть ваше наследство.
Про себя же Жоржетта отметила, что это вполне веская причина остаться. Даже выдумывать ничего особенно не надо.