Милая, у нас не будет развода
Шрифт:
— Ну и пусть!
— А чо пацаны скажут?
— Да ладно пацаны, — Егор постукивает пальцами по подлокотнику, — что скажут девочки?
Сколько ярости в глазах будущих мужчин. О девочках, похоже, они не подумали. Медленно выдыхаю, потому что я сейчас могу в голос засмеяться.
— Девочкам мальчики не нравятся. Им нравятся мужики, парни, — Егор пожимает плечами. — И даже в двенадцать лет можно быть мужиком. А мужиков разве мама будит по утрам, завтраки мужикам готовит? Домашку проверяет?
Краснеют и раздувают ноздри.
— Мужики не убираются… — клокочет Саша.
— Убираются, — Его щурится. — Мужик держит в порядке место, где живет. Он уважает свой дом и тех, с кем живет. И хочешь впечатлить девочку, то приготовь ей обед и после помой посуду.
— Фигня какая, — Паша фыркает.
— Я, как девочка, подтверждаю эти слова, — скрещиваю руки на груди. — Я влюбилась в вашего отца, когда он мне на третьем свидании нажористый такой гуляш приготовил.
— Фигня, — упрямо повторяет Саша.
— Фигня не фигня, — Егор поднимается на ноги, — но новые правила вступают с этой минуты. Начнете выкобениваться, то у меня масса способов вам рожки пообломать. Даже без ремня. Дом и семью надо уважать, — всматривается в глаза то одного, то второго “козлика”, — и сегодня вечером вы останетесь одни. Сами узнаете, что задали, сами сядете за уроки, сами поужинаете и сами вовремя ляжете спать.
Вот тут я напрягаюсь.
— У нас с мамой сегодня свидание, — Егор щурится на обомлевших сыновей. — Мы будем дома поздно. Очень поздно.
Саша и Паша смотрят на него с вызовом.
— А теперь встали и пошли накрыли на стол, — выдыхает Егор. — Мама обед приготовила.
Встают, и мне на секунду кажется, что они сейчас кинуться на Егора с кулаками. Шмыгают, вскидывают подбородки и шагают в столовую, гордые и непонятые орлы. Егор выжидает минуты, выдыхает, приглаживает бороды и разминает шею:
— А это было не так просто, — разворачивается ко мне, — но я же был хорош, да?
— Свидание? — игнорирую его вопрос.
— На всю ночь.
— С ума сошел?
— Ничего не знаю, — хмыкает. — Я принял решение.
— А посоветоваться?
— Я домашний тиран, — шагает мимо. — Пойду рубашку сменю, а то от меня воняет, как от бешеного гризли.
— Не те тарелки, Саня, — долетает возмущенный голос Паша.
— Да тут тарелок хоть жопой жуй! Какие надо?!
— Вот эти!
— Точно эти?
— Как я тебе в плоскую тарелку суп налью?!
— Да блин! Дай покажу!
— Иди у мамы спроси!
— Не буду! Дай сюда! Нормально же наливается! Чо разнылся?
Сжимаю переносицу и вытягиваю ноги. Не пойду я спасать своих козлят. Пусть учатся. Это во благо. Это ради того, чтобы наша семья осталось целой.
— Да фигня же получилась! — рявкает Паша. — Суп едят из глубоких! Вот тех!
—
— Не беси меня! Дай нормальные тарелки!
— Да подавись!
Массирую переносицу. Мне было бы куда легче самой накрыть стол, чем ждать, когда наши сыновья придут к согласию, в какие тарелки наливать суп.
Но я выдержу это испытание. Я не хочу воспитать из Саши и Паши бытовых инвалидов и маменькиных сыночков.
— Ну вот! Я же говорил! Даже наливается круче!
Глава 24. Сам виноват
— Нормально накрыли на стол? — с вызовом спрашивает Саша.
Я смотрю на толстые криввые куски хлеба. Затем на суп, который вот-вот перельется через края мисок, потом кучи пюре и отбивные, что сверху взяли и просто шмякнули. По-мужски так шмякнули, от всей души, чтобы было сразу ясно, что сыночки старались.
— Нормально, — поднимаю взгляд на Сашу.
Я помню, как я словила от матери порцию критики и недовольства, когда в первый раз сама накрыла ужин.
До сих пор помню ее вздохи.
— Супа надо было меньше наливать, — шепчет Паша и аккуратно погружает ложку в суп. Затем косит взгляд на Сашу. — Я еле донес, а теперь нормально не пожрать.
— Ты лучше посмотри, как ты хлеб порезал, — Саша сует ему под лицо кусок хлеба. — Им можно убить. А отбивные? Кто их сверху кладет? Они теперь все в картошке!
— Блин! — Саша встает. — Ты салат забыл!
— Сходишь, не переломишься, — Саша кривится.
Через минуту в центре стола красуется салат из огурцов. Это уже самодеятельность наших сыновей. Салат я забыла.
Огурцы тоже порезаны в разнобой.
— О, салатик, — говорит Егор и подхватывает миску с огурцами. — Отлично.
Выкладывает несколько ложек салата мне на тарелку, затем себе и возвращает его на место:
— Приятного аппетита.
— Угу-м, — отвечает Паша и отправляет ложку с супом в рот. — Приятного.
— Вот, справились же, — Его хмыкает.
— Ты убираешь со стола, — Саша шмыгает. — И моешь посуду. Раз у нас тут уважение к семье.
— Я часть уже помыл, — Паша кусает хлеб.
Хочу напомнить им, что им после обеда стоит позвонить одноклассникам, узнать о домашней работе и сесть за уроки, но прикусываю язык.
Мы их не тыркаем по этому поводу. Воспитываем самостоятельность и ответственность.
— А вы почему не на работе? — Саша щурится на Егора. — Вы, выходит, тоже прогуливаете?
— Они из-за нас прогуливают, — Паша цыкает. — И как поняли?
— Родительская чуйка, — Егор скалится в улыбке.
— Ясно, — Саша недовольно тянет.
Минут пять в молчании наслаждаемся обедом, потом Саша вздыхает: