Шрифт:
Annotation
«Библиотека Крокодила» — это серия брошюр, подготовленных редакцией известного сатирического журнала «Крокодил». Каждый выпуск серии, за исключением немногих, представляет собой авторский сборник, содержащий сатирические и юмористические произведения: стихи, рассказы, очерки, фельетоны и т. д.
booktracker.org
ГИМН ЖЕНЩИНЕ
МАНИЯ ВЕЛИЧИЯ
ПОГОВОРИЛИ
БАНЯ
МИЛАЯ, ВЕРНИСЬ!
ЖЕРТВА ИНТРИГ
ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ БЕСЕДА
БОЛЬШИЕ СОБЫТИЯ В ПАБЯРЖЕ
ПО СУЩЕСТВУ
ЛИТЕРАТУРНЫЙ САЛОН
БАБНИК
ТЕХНИЧЕСКАЯ
ВСЕ РАВНО НИЧЕГО НЕ ОСТАНЕТСЯ…
МОГУЧАЯ СИЛА
ФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ ПОДХОД
ЖЕНА
ПРОПАЩИЙ ЧЕЛОВЕК
ПЯТИМИНУТКА
ВСЕСТОРОННЯЯ ЖЕНЩИНА
УПОЛНОМОЧЕННЫЙ ОТ КРИТИКИ
КТО СЛЕДУЮЩИЙ?
ПОЖИВЕМ — УВИДИМ
ОПАСНОЕ ИЗОБРЕТЕНИЕ
ЧТО-ТО ЕСТЬ
Более подробно о серии
INFO
notes
1
2
3
4
ЮОЗАС БУЛОТА
МИЛАЯ, ВЕРНИСЬ!
*
Рисунки Г. Иорша
Перевод с литовского
Г. Астраускаса и Е. Йонайтене
Библиотека Крокодила. 1984 г.
Дружеский шарж АНДРЮСА ЦВИРКИ
Этот год для литовских сатириков — юбилейный. Полвека тому назад, в 1934 году, в подполье появился первый номер сатирического журнала «Шлуота» («Метла»). В послевоенное время «Шлуота» возродилась, и с первых дней — с октября 1956 года — бессменным редактором ее работает Юозас Булота — заслуженный журналист Литовской ССР, член Союза писателей СССР. Как ни странно, но, будучи редактором сатирического журнала, он и сам изредка пишет. Пока вышло из печати шесть сборников фельетонов и юморесок на литовском языке и два — на русском. Эта книжка для русского читателя — третья.
ГИМН ЖЕНЩИНЕ
Судя по всему, в город пришла весна. В открытую форточку вместе с запахом талого снега врывались
«Аве, Мария!»… Гимн женщине… Муж сидел за столом и писал. Слова косяком шли из-под его пера, толкаясь и наскакивая друг на дружку, как цыплята-несмышленыши в кошеле.
«Дорогая моя, любимая! — писал он. — Ты весна моих надежд*. С нежной радостью вывел он эти первые слова, и вот уже они замелькали-зарябили, словно камешки в горной речушке.
«Я пишу тебе, потому что не в силах сегодня молчать. Будь моя воля, я построил бы для тебя высоко в горах трон из чистого хрусталя, такой же прозрачный и хрупкий, как моя любовь…»
Подумав немного, он зачеркнул слово «хрупкий» и продолжал:
«… и прочный, как моя любовь к тебе. Я взял бы тебя на руки и понес прямо к голубеющей вдалеке вершине. И вот ты садишься на этот сияющий, украшенный эдельвейсами престол. У твоих ног боязливо жмутся горные козлы…»
Он снова остановился, исправил «козлы» на «серны» и писал дальше:
«Я же позволю себе лишь издали любоваться тобой, твоим божественным величием…»
Муж задумался и отшвырнул ручку в сторону.
— Как бы не так, — громко сказал он. — А кто же тогда будет обед готовить? Пожалуй, лучше куплю-ка я ей к празднику новую скороварку.
МАНИЯ ВЕЛИЧИЯ
В кабинете сидели двое в белых халатах. Тот, что помоложе, блондин, горячо доказывал старшему, уже с заметной лысиной, приземистому крепышу:
— Доктор, он здоров, голову даю на отсечение…
Старший медленно перелистывал бумаги. По всему было видно, что убежденность младшего коллеги на него совершенно не действовала.
— Сегодня мы беседовали целых два часа, — продолжал тот, помоложе. — Интересный человек. И любезный… Так прямо и говорит мне: «Доктор, люди должны помогать друг другу! Вот вы заботитесь обо мне и думаете, я об этом забуду. Другой бы на моем месте, конечно, забыл — только не я. Я не из тех, кто за добро злом платит. Вы мне помогли, значит, и я вам пригожусь. Долг платежом красен…»
Старший слушал, но ничего не отвечал. Младший доказывал с еще большим пылом:
— Так вот, он мне и говорит: «Не думайте, доктор, что я такой пустомеля, как некоторые сейчас. Если сказал, что не забуду вас, то так и будет. Я человек честный, взятку вам не предлагаю. Но помочь готов в любое время. Вот тут вчера услышал, что вы получили новую квартиру. А мебель? Знаю, знаю, говорить не надо… Зайдите как-нибудь ко мне — и сделаем. Жена не будет жить с вами в новой квартире без импортных фотообоев. Зайдите, сделаем. Выберете, какие пожелаете…»
Старший прислушался, однако по-прежнему молчал и продолжал раскладывать бумаги.
— Что хотите говорите, а такие пациенты — редкость. Ведь я ничего у него и не просил. «А туфли у вас, доктор, — говорит он мне, — были модными, наверное, во времена царя Гороха. Достанем импортные и для вас, и вашу женушку обуем. Ну, а польский «Яжембячок» ведь к праздникам понадобится? Хочется ведь гостя напитком попикантнее уважить. А рябиновка — это вещь!.. Вы можете мне ничего и не говорить, но я ведь знаю, что ваша жена обожает чай в таких пакетиках со шнурочком. Заварил кипятком, помакал — и чай готов. Как же иначе гостей принимать, этикет этого требует. Будет и чай в пакетиках. Можете уже сейчас утешить жену. Вот какой, доктор, я человек».