Миледи и притворщик
Шрифт:
Пока одна девица держала скульптуру в руках, другая вытянула из-под одежды подвеску на цепочке в виде прямоугольной пластины с выгравированными на ней надписями и знаками.
– Вот твой новый язык, – покрутила она пластинкой перед носом у глиняной головы, – с ним ты снова заговоришь и откроешь нам все тайны мира.
Я смотрела на это спектакль и не могла понять: они всерьез хотят заставить бюст заговорить?
Внезапно камалистка разжала пальцы, и древнее произведение искусства полетело на пол. Скульптура разбилась, разлетелась на десятки черепков, а тиара укатилась в
Камалистка опустилась на колени и вытащила из-под обломков высохшую голову. Мумифицированную. С обтянутым кожей черепом и пучком волос на макушке.
– О, правитель погибших земель, – подняв голову за волосы, сказала ему в лицо камалистка, – как же долго ты спал в своей скорлупе, как долго изнывал от тишины и скуки.
Я принялась снимать этот мини-спектакль и готова была заснять даже ритуал вселения в голову говорливого демона-предсказателя, если бы не грохот над головой,
– Госпожа, – напомнила мне Иризи, – надо спешить наверх, пока молнии бьют в столпы и открывают двери в другие миры.
– Да, я помню, но ещё немножко.
Я продолжала снимать, когда камалистка попыталась всунуть пластинку с заклинаниями в рот мумии, как вдруг по комнате пронёсся скрипучий треск и потолок начал светиться. Что за чертовщина? Ой, а почему бедро так припекает?
Жгучая боль заставила меня скинуть с плеча сумку, что упиралась в бок. Моё хранилище объективов упало на пол, крышка открылась, и наружу выкатился цилиндр. Так это он так раскалился? А куда делся привычный холодок?
Иризи взвизгнула и спряталась за Шанти, когда от золотого цилиндра отделился белый огонёк. Душа сатрапа! Точно, песчаный демон ведь так и не забрал её, а затолкал обратно в хранилище душ. Но теперь она словно взбесилась и сама покинула цилиндр. С чего вдруг?
Мы все замерли на месте, наблюдая за белым огоньком, а он поднялся в воздухе и принялся облетать по кругу ниши с бюстами. Внезапно он замер возле одного из них. О боги, кажется, я поняла. Душа нашла свою голову! То, чего так боялись ненасытные жрецы, свершилось – душа умертвлённого ими сатрапа вернулась в Город Ста Колонн.
По комнате снова прокатился треск, и золотые тиары начали испускать свечение. Да что тут происходит? Это всё из-за молний снаружи?
Внезапно электрический луч вырвался из тиары и вонзился в белый сгусток, это вместилище души сатрапа. Молния всасывала его в себя, становясь всё толще, пока не раздался хлопок – это бюст на котором покоилась тиара, не выдержал напряжения и раскололся. Он рассыпался на мелкие черепки, а на пол упала ещё одна сушёная голова. Вот только на дне её глазниц сиял белый свет, и челюсти сами собой размыкались и смыкались.
– Гуль! – завопила из-за спины Шанти Иризи. – Хищный гуль проснулся!
И она вцепилась мне в локоть, начала тянуть к выходу, а я всё пыталась заснять, как голова орудует челюстью и подползает к впавшей в ступор мыши, чтобы ухватить её зубами за хвост.
– Всё, Эмеран, хватит. Надо уходить.
Теперь уже и Шанти тянул меня за другой локоть, а мне всё казалось, что главный
И тут одна камалистка подняла голову с пола, вторая засунула в её рот пластину с заклинаниями. А в следующий миг мой скорпион кольнул меня в самое сердце.
– Хвала тебе, сестрица, – с мерзким хохотом, выдали ведьмы, – ты принесла нам самое ценное содержимое для пустого сосуда. Теперь у нас есть древний и мудрый вещун. Всё нам расскажет, ничего не утаит.
Глазницы мертвеца перестали светиться белым светом и запылали алым, а из приоткрытой челюсти вырвался глухой хрип и ритмичный стук зубов друг о друга, будто эта тварь проголодалась и хочет утолить свой ненасытный голод. Всё, пора уносить отсюда ноги.
Я кинулась к сумке, сгребла в неё выкатившиеся объективы с цилиндром, а Шанти тут же подхватил меня под мышки, поднял на ноги, и под хохот сектанток втроём мы кинулись прочь из усыпальницы.
Маленькая Иризи бежала впереди нас с Шанти, но как только мы достигли зала, где лежал щит и гора монет, я не смогла не остановиться. Казалось, каменные стены содрогаются от грохота молний, смеха ведьм и рева отрубленной головы, но я опустилась на колени и начала загребать в свою сумку золотые монеты.
– Эмеран? – обескураженно кинул мне Шанти.
– Только не надо меня осуждать, – предупредительно сказала я. – Я не ворую у мёртвых. Просто нам всем ещё понадобятся деньги на обратную дорогу. Купить провизию в Хардамаре и прочее…
– Я не осуждаю тебя, но нам надо скорее отсюда уходить, вдруг…
Не успел он договорить, как в соседнем зале с потолка с грохотом рухнул каменный блок, и ручеёк песка посыпался на пол. Так вот, о чём меня предупреждал скорпион…
– Всё, верю, – только и оставалось сказать мне. – Теперь точно уходим.
И мы аккуратно вошли в соседний зал, обогнули струю песка, и тут настала очередь Шанти удивлять меня. Он опустился рядом с ящиком, в котором лежала чудом сохранившаяся книга, поднял его и прижал к груди:
– Она ведь одна такая осталась, пережила столько веков. Нельзя, чтобы они так и сгинула здесь, никому не нужная.
– Конечно, нельзя, – только и сказала я, хватая его за руку, – а теперь нам надо спешить наверх, пока тут всё не засыпало песком.
Пока мы бежали к башне с винтовой лестницей, смех камалисток сменился игрой на костяной флейте. В голове началось помутнение, но я всё равно подумала о девушках – успеют ли они выбраться из усыпальницы вместе со своей добычей? Наверняка, успеют, просто обойдут сокровищницу через пустые комнаты, где с потолка не сыпется песок, и спокойно выйдут в коридор, по которому мы сейчас бежим.
На подступах к башне нам на глаза попались пузатые вазы с узким и длинным горлышком. Не сговариваясь, Шанти схватил одну, я – другую, так мы и ринулись к винтовой лестнице, что вела на вершину башни.
Добравшись до круглой площадки, я подняла голову и увидела фигурку Иризи, что мелькнула в люке. Она выбралась наружу, а в проёме показалась голова Гро. Заунывный вой так и звал нас скорее подниматься по лестнице, а мелькающие за собачьей фигурой молнии заставляли задуматься: а так ли безопасно снаружи?