Миледи и притворщик
Шрифт:
– Лео, – не выдержала я. – Да что произошло? О какой молнии ты говоришь? Мы с Шанти успели войти в дверь между мирами. Мы видели гору Фум и Осевой остров, мы нашли стражей огненных врат, отдали им цилиндр и даже выпросили исцеление для маленькой девочки...
– Эми, – с чего-то вдруг Леон решил помахать ладонью перед мои лицом, – ну-ка скажи, сколько пальцев?
Я взглянула на руку и не смогла сдержать раздражения:
– Три. У меня все в порядке с головой и памятью, не надо этих дурацких проверок.
– А, по-моему, надо. Не знаю, в каком там мире ты путешествовала, но когда ударила молния, меня аж отшвырнуло от колонны,
– Что?
– Сначала яркую вспышку. Мне на миг даже показалось, что вы в ней растворились. А потом я пригляделся, нет, лежите на земле, оба ладони положили на эту проклятую колонну, куда молнии бьют, да ещё за руки держитесь. Цепь замкнулась, упорядоченное движение электронов по проводнику в действии. Короче, нашёл я пару длинных костей, воткнул одну глубоко в песок, привязал к ней Гро, чтобы не приближался к хозяину. Он же ещё тот коняга, размах лап под метр в прыжке, вдруг его током убьёт, если вкопанная в песок колонна под напряжением. Сам-то я мелкими шажками до вас добрался. Сначала костью отвел ваши руки от колонны, потом попытался между собой ваши ладони разлепить. А от вас таким холодом веет, будто вы с зимней улицы в тёплый дом зашли. Но я слышал, после удара молнии всякие чудеса бывают. В общем, накинул я петлю на твою ногу и мелкими шажками пошёл обратно, лишь бы тебя подальше от колонны оттащить. Потом за Шанти вернулся, тоже петлю ему на ногу и к тюкам. Вытащил я вас из опасной зоны. А тут и вояка с кухаркой верблюдов отловили. И вот сидим мы теперь все здесь, и я вас спрашиваю, с какого перепугу вы попёрлись к этой колонне в грозу?
А дальше я долго пыталась объяснить, что здешние беззвучные молнии не молнии вовсе, а вспышки света, что открывают дверь в другой мир. Разумеется, Леон мне не верил. И тогда мне пришлось прибегнуть к последнему аргументу.
– Цилиндр. Я отдала его стражам огненных врат. Если мне всё просто привиделось, тогда он должен по-прежнему лежать в сумке. А если его там нет, то...
Я открыла сумку и принялась ворошить её содержимое. Объектив, кассета с пленкой, еще один объектив... Так, а это что такое?
Я вынула незнакомый предмет и не поверила своим глазам. Золотые монеты, что я загребла в подземном городе, слиплись, приплавились друг к другу и стали корявым монолитом.
– Ну вот, – прокомментировал Леон, – а представь, что сила молнии может сделать с человеческим организмом. До сих пор не могу понять, как вы оба живы-то остались.
Как же так? Неужели всё, что я видела, было лишь сном, болезненной игрой воображения? Нет, не может быть, я не хочу, я отказываюсь в это верить!
Я вытрясла из сумки остатки содержимого, но цилиндра так и не нашла. Значит, все же не привиделось. А мой скорпион... Я коснулась груди и не нащупала его. Выходит, он тоже остался там, на другом краю реальности.
– Наверное, выронила где-то вместе с цилиндром, – упорствовал в своём скептицизме Леон. – В подземелье, где же ещё. Ладно, спустимся туда днём, поищем его. Иначе как мы выполним поручение твоей знакомой ведьмы и выберемся из этой проклятой пустыни? Слушай, Эми, а что это с твоей рукой, а?
Я и сама озадаченно глянула на ладонь, потом перевернула её и увидела на коже розоватый знак – ветвистая полоса по линии вен, что начинается на кисти и теряется где-то под рукавом.
– Ну, всё,
И вправду, ветвистый отпечаток вен протянулся и по его руке. Я невольно потянулась к его ладони и снова взяла за руку. Невероятно! Наши отпечатки примкнули друг к другу и сошлись на месте ветвистого разрыва между большим и указательным пальцами. Эти полосы словно продолжения друг друга, словно знак нашей с Шанти незримой связи, которую предопределили сами сарпальские боги.
Я подняла глаза, и остатки мыслей напрочь вылетели из головы, стоило мне увидеть улыбку Шанти и его тёплый взгляд. В них было столько ласки, заботы и... любви? Не знаю точно, я всегда боялась этого слова. Но сейчас я подумала именно о ней. О любви. Вдруг я впервые в жизни нашла её?
– Ну, не буду вам мешать, – услышала я понурый голос Леона, а в следующий миг он встал и удалился.
Он видел наши переглядывания? Он всё понял? Хотя, к чему эти вопросы, я и так знаю, что Леон давно догадывался о моих чувствах к Шанти, о моих невысказанных желаниях на его счет. Леон ведь знает меня как облупленную, от него ничего не скрыть.
– Эмеран, – тихо сказал Шанти, когда мы остались одни, – если бы я знал, что у тебя был чудодейственный амулет...
– Если бы я сама знала, что он может помочь твоей родственнице, я бы сразу его отдала чудодеям. Не раздумывая.
И снова на устах Шанти появилась эта тёплая улыбка.
– Но теперь у тебя нет амулета. Нет защиты, что столько времени оберегала тебя. Из-за меня.
– Ничего страшного, – пожала я плечами, – как-нибудь справлюсь без поддержки незримых сил.
– Тогда позволь отныне мне оберегать тебя. Теперь это мой долг. До конца моих дней. Самый желанный долг из всех возможных.
– Ты хочешь стать моим стражем?
– Я бы хотел стать верным охранителем твоего сердца, твоим преданным спутником на самой извилистой и опасной дороге, что зовётся жизнью. Если ты только позволишь мне быть рядом и дарить тебе каждый день счастье и отводить грусть.
Позволю ли? Да даже в самых смелых мечтах я не могла представить, что услышу однажды нечто подобное от Шанти.
– Ты… я… – попыталась я подобрать внятные слова, чтобы выразить своё пылкое согласие, но тут в наш разговор влезла Иризи.
– О, боги сковали вас нерушимыми узами.
Девушка обошла нас и села рядом, чтобы опустить голову и внимательнее рассмотреть ветвистые линии на наших сомкнутых руках:
– Такие знаки не даются просто так. Они как половинки единого целого. Где бы вы теперь ни были, в каких городах и странах ни жили, эти ветви всё равно будут тянуться друг к другу, и вы вместе с ними. Потому что эти ветви – части единого дерева, что должно принести плоды.
Как странно: в её голосе звучит удивление, но ни капли досады или сожаления. Ей будто всё равно, что Шанти теперь не сводит с меня глаз, а на неё больше не смотрит. А как же дом близ персикового сада, и верблюжьи ковры, о которых она так мечтала? Кто теперь подарит ей всё это? А что же тогда уготовано мне? Тот самый домик в глухой старосарпальской деревушке, о котором я даже боялась думать?
Разум разрывали на части противоречия и страхи, и только шум со стороны частокола колонн заставил меня отложить в сторону душевные терзания и насторожиться. А ещё приглядеться.