Миледи и притворщик
Шрифт:
Действительно, хорошо. Но мне всё равно тревожно находиться рядом с клинком и грозным изваянием красной богини. Мало ли что.
Я поспешила отойти подальше от статуи со стендом и принялась осматривать другие экспонаты. Их здесь было превеликое множество, даже слишком для не самого просторного помещения. Ковры на стене, одеяния на манекенах, маленькие статуэтки людей и животных, сабли и луки со стрелами, доспехи, маски, расписные черепки, обрывки свитков, коллекция монет. И среди них лежит та самая, из Города Ста Колонн… Ясно, кое-что из своей добычи доктор Вистинг всё же передаёт музею. А остальное, как мне говорили, он продаёт коллекционерам. Сколько там я
Я всё шла вдоль стенда с графикой, разглядывая многочисленные обрывки свитков и выцветшие рисунки на обрывках шёлка, как вдруг увидела раскрытую книгу с древними письменами на розоватых страницах. Да это же та самая книга, что пролежала в подземельях Города Ста Колонн тысячу лет и не рассыпалась в прах только благодаря особо прочному футляру. Странно, что такую редкость доктор Вистинг не продал коллекционерам, а передал в музей… Как и кинжал Камали.
После череды гобоев настала очередь сарпальской посуды и предметов интерьера. Приметную вазу с пузатыми боками и тонким горлышком я узнала сразу – вторая такая же теперь стоит в моём деревенском доме в гостиной. А вот этот золотой сервиз с блюдом, мисками, кувшином и стаканами так похож на тот, из которого мы принимали пищу в Мола-Мати, когда Тунур украл нашу посуду. Надо же, просто один в один. И когда в Сарпале наладили производство серийных наборов да ещё и из золота?
Я наклонилась, чтобы прочитать на табличке из какой сатрапии родом этот сервиз, но среди тромских слов опознала лишь два: Леон Алар.
– Что это значит? – выпалила я, выпрямившись. – При чем тут Леон? Или... Так это тот самый набор?
– Не очень приятные воспоминания навевает, правда?
Не то слово. Я смотрела на стаканы с ветвистым орнаментом, а в горле начало пересыхать. Того и гляди, блюдо снова наполнится верблюжьей кровью и из коридора дунет обжигающий южный ветер.
– Мне казалось, этот сервиз остался у Леона. Мы же с ним поделили подарки визиря. Я взяла украшения, он забрал всё остальное. Как тогда сервиз оказался здесь?
– Леон подарил музею, когда приезжал во Флесмер покупать новый самолёт. Сказал, что сил нет смотреть на эти стаканы. Ещё рассказал, что когда друзья в шутку предложили распить из них коньяк, он им поперхнулся и чуть не задохнулся. После этого он решил упаковать сервиз и привезти мне. В благодарность за то, что я консультировал его, пока он писал книгу.
– Да? – немало удивилась я. – Так вы поддерживаете связь?
– Приятельствуем, – неопределённо пожал он плечами. – Пока плыли из Сарпаля на сейнере, у нас было много времени, чтобы пообщаться на равных. Оказывается, пока вокруг нет опасностей, и нервы не натянуты струной, он очень душевный человек и приятный собеседник. А ещё он интересный рассказчик. Мне понравилась его книга, очень легко и увлекательно написана.
– И в ней ни слова о тебе, – лишний раз решила я поддеть Стиана.
– Я же говорил, у нас с Леоном был уговор. Мне известность ни к чему. В Сарпале тоже умеют читать тромские переводы аконийских книг, и, как правило, это очень влиятельные люди. Если в следующую мою командировку кто-то узнает меня и поймёт, что никакой я не старосарпалец, а тромец из Тромделагской империи, я рискую попасть в неприятности.
– Из-за чего?
– Меня объявят шпионом. А за шпионаж в Сарпале положена тюрьма и публичная казнь.
О, вот мы и подобрались к очень интересной теме. Интересно, что доктор Вистинг скажет дальше.
–
Стиан с грустью улыбнулся и отвёл глаза:
– Увы, но читающая сарпальская публика помнит времена, когда под видом исследователей и натуралистов по Сарпалю странствовали тромские разведчики. Они, конечно, собирали гербарии и предметы культа, но в то же время записывали всяческие наблюдения о жизни городов и слухи из дворцов. Теперь для сарпальца строчащий что-то в блокнот человек прочно ассоциируется со шпионом. Я из-за этого в поездках даже заметки не могу вести, когда кто-то рядом. Жду ночи, чтобы все заснули, и при свете костра записываю то, что ещё не забыл за день. А уж если моё инкогнито будет раскрыто, и эти ухищрения не помогут – я стану для всех тромским шпионом и снова угожу в невольничью яму.
– Куда угодишь? – не поверила я своим ушам. – Так тебя уже арестовывали?
– Было дело, – насупился он, явно вспоминая не самые неприятные моменты из жизни, – лет пять назад. По счастью, это случилось в Старом Сарпале. Один лавочник увидел, что из моей дорожной сумки торчит кусок карты, и донёс стражам. Меня схватили на выезде из города и кинули в подземную тюрьму. Это скверное место, особенно если просидишь там месяц в ожидании, когда тебя выведут на площадь и прилюдно обезглавят.
– О боги! Как же так? Целый месяц в заточении? И как ты спасся? Тебе помогли твои старосарпальские родственники?
– Мне помог экипаж корабля, на котором я должен был вернуться домой. Когда в назначенный день я не появился на берегу в условленном месте, они поняли, что со мной что-то случилось, и взяли курс на Флесмер, чтобы как можно скорее сообщить моему отцу. Он нелегально приплыл вместе с ними в Старый Сарпаль и не побоялся сойти на берег, чтобы встретиться со старыми друзьями. За годы службы на железной дороге он успел обзавестись полезными связями среди влиятельных горожан. Они и помогли за немалую взятку добиться от городского совета моего освобождения. Вот так пять лет назад я съездил в самую дорогую свою командировку. С тех пор стараюсь вести себя осмотрительнее.
Какая мрачная история. Не ожидала от доктора Вистинга такой откровенности. Хотя, он ведь и не признался, что его поймали на настоящем шпионаже. Всё ещё пытается меня уверить, что он несчастный учёный, который стал жертвой обстоятельств. И мне его и вправду жаль.
– Я бы на твоём месте после такого вообще никуда больше не ездила.
– Когда посещу все тридцать три храма Азмигиль, обязательно завяжу с этим делом.
Ах да, ему же нужен пропуск на Запретный остров. И, конечно же, он не скажет мне, зачем ему на самом деле туда ехать.
– Сколько храмов ты уже посетил? Двадцать три, кажется?
– Двадцать девять. Летом, пока студенты на каникулах, пришлось пару месяцев провести в Санго, а потом и в Чахучане, чтобы получить недостающие печати.
– О, так ты ещё и преподаёшь.
– Иногда читаю лекции вместо профессора Гринхайма. Но времени полноценно участвовать в учебном процессе у меня нет. Пока есть здоровье и силы, буду наведываться в Сарпаль и собирать научные материалы для института. Для себя я решил, что Запретный остров станет последним местом, куда я наведаюсь. После него можно будет завязывать с командировками, и приступать к работе над книгой о жизни самой закрытой и таинственной столицы на свете. Пожалуй, это будет главный труд моей жизни. Пять лет я подступаюсь к заветной цели, осталось совсем немного, чтобы её достичь.