Миледи и притворщик
Шрифт:
Значит, цель – это книга, уникальная научная работа о Запретном острове, куда не ступала ещё нога иностранца. Ой, ли? А может, не одна лишь книга нужна доктору Вистингу? Может, чтобы уйти на покой, ему придётся выполнить грязную работу, за которую дадут хороший гонорар на безбедную старость?
Думая об этом, я продолжила осматривать экспозицию, и глаз невольно зацепился за инкрустированный самоцветами кинжал под стеклом витрины. Кажется, это тот самый, что я хотела подарить Шанти за его работу проводника. Выходит, Леон всё же не забыл о моём наказе и сделал подарок доктору Вистингу. Только
– О чём ты задумалась? – внезапно спросил он.
– Да так… Вдруг стало интересно, чем помимо работы живёт Стиан Вистинг. У Шанти на уме были храмы Азмигиль и фруктовые сады. А у тебя? Что ты делаешь, когда покидаешь стены этого института?
Он на миг задумался, а потом сказал:
– Идём с Гро домой.
– А что дома?
– Дома? Готовлю нам ужин. Слушаю вечерние новости по радио. Читаю книгу на ночь. Ложусь спать. С утра мы гуляем в парке. Потом завтрак и пятнадцать минут на трамвае до работы.
– И так каждый будний день? – не смогла я скрыть разочарования.
– Каждый, – пожал он плечами.
– Да уж. Всё-таки у Шанти жизнь куда насыщеннее и веселее. Не завидуешь ему?
Стиан улыбнулся и согласно кивнул:
– Когда становится невмоготу от зависти, собираю чемоданы и звоню Рагнару, чтобы взял меня в рейс и подбросил до Сарпаля.
Ах да, Рагнар – тот неприятный тип, что принял меня на борт контрабандистского судна и готов был высадить на первый попавшийся сухогруз. Интересно, кто он на самом деле? Почему-то мне кажется, что сестра Стиана замужем именно за этим типом. Точно, у них же семейный подряд, все, начиная от деда, кончая внуками, заняты подготовкой покушения на сарпальского царя. Или не покушения? Тогда зачем всей семьёй помогать Стиану с поездками в Сарпаль? Ради его будущей книги? Или семья тут вообще не причём?
Я уже успела запутаться в мыслях и догадках, как вдруг моё внимание приковал к себе череп. Резной. На постаменте под лампой. И резьба эта так сильно напоминает мне… Нет, не о монастыре Камали и страшных находках.
– Это же... – поняла я, – череп из дома той жатжайской лавочницы, у которой мы останавливались на одну ночь. Как же её звали? Джолма, точно. И дочь её Мето, та бойкая девица, которая затащила тебя в постель.
– Что сделала? – так неподдельно удивился Стиан, что мне даже стало смешно.
– Да ладно тебе. Мы же взрослые люди. Я всё прекрасно понимаю. Долгая дорога, тоска по женской ласке, а тут под боком доступная и на всё согласная девица. Как тут устоять?
– Очень просто... – зачем-то попытался он оправдаться.
– Брось. Я видела, как ты привязывал монетку к её ожерелью. В благодарность за ночь любви, как это принято в том городке.
– Да? А у них есть такая традиция?
– А ты не знал?
– Впервые слышу. Ту монету я уплатил Мето за череп её отца. Бабушкин череп она продавать отказалась – в том матриархальном городе останками родственниц дорожат куда больше.
Да? Монетка в обмен на
– Ясно, – заключила я. – Значит, ты с ней не спал.
– Конечно нет, – как само собой разумеющееся, заявил он, – недалеко от того города ведь стоит пограничный гарнизон. Не знаю, о чем думают монахи и паломники, когда вступают с этими одинокими девушками в беспорядочные связи, а я точно не враг своему здоровью.
Да? А ведь и вправду, зачем ради скоротечного удовольствия так рисковать в длительном походе? Похвальная осмотрительность. Впрочем, доктор Вистинг всегда просчитывает все ходы наперёд.
– А про какой обычай с монетами ты говорила? Девушки в том городе практикуют какой-то ритуал или...
– Они просто коллекционируют подарки своих любовников, а потом демонстрируют их подружкам, чтобы похвастаться, и потенциальным женихам, чтобы продемонстрировать, как ценятся их постельные навыки у любовников. Оказывается, монисто из парочки десятков монет в том городе становится пропуском в счастливую семейную жизнь.
Пока я говорила, Стиан успел достать из внутреннего кармана пиджака небольшой блокнот с карандашом и начал что-то строчить.
– Ты что, записываешь за мной?
– Прости, просто я никогда ничего подобного не слышал. Откуда у тебя эти сведения?
– От подружки Мето. Не знаю, как её зовут, утром она стояла около двора и плакалась, что монеток от любовников у неё больше, а замуж всё равно не берут и бегут к Мето, потому что мать за неё даст богатое приданое.
Стиан все это старательно записал, а потом положил блокнот с карандашом обратно и сказал:
– Спасибо тебе, Эмеран, ты помогла пополнить мои сведения о брачных обычаях Жатжая.
– Неужели ты и чего-то не знал. Не верю.
– Увы, но женский мир Сарпаля наглухо закрыт для посторонних мужчин. И в этом моя проблема как исследователя. Если бы не твои фотографии купальщиц из жатжайского альбома, я бы, например, так и не узнал, что женщины в Санго наносят на спины татуировки с охранительными заклинаниями из священной книги Нембер.
– Да? – припомнила я тот день, когда плавала в лесном озере вместе любопытными девушками из ближайшей деревни. – Ну, тогда если бы не ты, я бы так и не узнала, что эти татуировки священны, а не просто для красоты.
– Стало быть, нам удаётся дополнять изыскания друг друга.
– Точно. Ты можешь добывать сведения о жизни сарпальских мужчин, я – о жизни сарпальских женщин. Я буду издавать альбомы, ты – научные работы. А может у нас получится опубликовать совместную книгу.
– Звучит, как предложение о сотрудничестве, – добродушно улыбнулся он.
Именно так. Эту уловку я придумала на случай, если всё же слова Эртеля и Юрсена найдут своё подтверждение, и мне придётся заманивать доктора Вистинга в Фонтелис. Я бы могла предложить ему съездить в королевство, чтобы подписать совместный договор с моим издателем, но почему-то теперь меня не покидает ощущение, что я совершу непоправимую ошибку, если уговорю Стиана поработать над совместной книгой и предложу издать её в Аконнийском королевстве. Поэтому я сказала: