Миледи и притворщик
Шрифт:
– Ты права, с гостями так не поступают. Но скажи, как невеста принца Адемара могла оказаться в Шамфаре возле придворцовой площади, да ещё в жёлтом балахоне, какие носят лишь больные лучистым лишаем?
Хороший вопрос. Интересно, почему сразу после моего похищения его не догадался задать мне Сеюм?
– Я – журналист. И фотограф. Я уже несколько лет путешествую по разным уголкам Сарпаля, чтобы снимать природу, людей и города. Читатели ждут моих новых книг и новых фотовыставок, и поэтому я здесь – в самой закрытой
– Нет, ты говоришь совсем не о том, – остановившись напротив меня, с нехорошей улыбкой на устах произнёс он, – Мне интересно знать, как принц мог отпустить свою невесту в такое далёкое путешествие, да ещё и одну.
– Он мне ещё не муж, чтобы указывать, где и как мне работать.
Мой ответ явно удивил сатрапа, но всё же он улыбнулся и сказал:
– Кажется, принцу непросто сладить с тобой. Те газеты, – он указал на стопку на столе, – доставили мне полгода назад. Неужто за эти полгода принц так и не женился на тебе? Или он понял, что не справится с твоим непокорным характером и передумал?
– Не передумал, – поспешила я прекратить его измышления. – Просто не так давно умер мой отец, и по традиции моего народа я должна год носить траур по нему. Поэтому свадьбу пришлось отложить. А чтобы время прошло быстро, я решила отправиться в новую поездку за новыми фотоснимками Сарпаля.
– И как же ты попала в Сарпаль, непокорная маркиза?
– Морем.
– В этом я и не сомневаюсь. Но кто доставил тебя на берег?
Проклятье, и что мне ответить? Контрабандисты, которые скупают фрукты в прибрежной деревне? Нет, ставить под удар тётушку Джию и прочих родственников Стиана и Шелы я не стану.
– Это был корабль беженцев.
– Беженцев? Я думал, они бегут из Старого Сарпаля на север, а не с севера в Сарпаль.
– Да, но кто-то же должен послать за новыми беженцами корабль из Флесмера, чтобы забрать их отсюда. Те, что уехали первыми и сумели заработать денег во Флесмере, теперь посылают рейсы за своими родственниками и друзьями.
– И от этих изменников, – с презрением процедил он, – ты узнала, что лучше всего притворяться больной и путешествовать под жёлтым покровом?
– И что лучше всего идти вдоль заброшенной железной дороги, где меня никто не заметит. А дирхамы для поездки я выменяла во Флесмере у бывших беженцев, которым здешние деньги больше не нужны.
Выложив всё это, я затаила дыхание в ожидании, что сатрап проглотит мою ложь и больше не будет задавать неудобные вопросы. Но он почему-то приблизился ко мне ещё теснее и начал стягивать с себя свой халат.
О нет, только не это. Где масляная лампа? Я успею подбежать к ней и опрокинуть, или этот пресыщенный властью блудник схватит меня прежде чем я успею что-либо предпринять, и потащит в постель? А он может, он явно сильнее меня.
– Думаю, так будет удобнее и для тебя, и для меня, – зайдя мне за спину сказал
Мне понадобилось время, чтобы прийти в себя и понять – сатрап Сурадж просто поделился со мной своим халатом. Значит, насилия не будет? Он не собирается принуждать меня к близости?
От осознания, что о поджоге и бесславной смерти думать ещё рано, я отпустила края пледа и поспешила просунуть руки в рукава и подпоясаться.
– Спасибо, – запоздало догадалась произнести я.
– А теперь присаживайся, поговорим о делах.
Тут он направился к кровати, а я увидела, что одет он в просторные шаровары, а на его груди поверх курчавых волосков красуется огромный медальон, настоящая пластина из нефритового круга с вырезанными на нём письменами и оправы в виде держащих его с двух сторон золотых леопардов, чьи хвосты соединены концами цепи, которая и водружена на шею сатрапа. Кажется, это что-то вроде символа власти. Интересно, сатрап эту пластину даже в постели не снимает, или он надел её по случаю нашей встречи?
Он опустился на кровать и жестом указал мне сесть рядом, но я помедлила, на что получило насмешливое:
– Не бойся. Хоть ваши северные обычаи мне и не близки, особенно то, что незамужней женщине дозволено в одиночку разъезжать по дальним странам, но раз у тебя есть жених, он может не переживать за твою честь.
Что ж, раз сам сатрап обещает меня не трогать, пожалуй, стоит ему поверить.
Я осторожно присела на противоположный краешек кровати и, увидев лежащую рядом книгу о Сахирдине, не упустила случай прощупать почву, сказав:
– У меня вышла ещё и третья книга. О поездке в дремучие джунгли, где живут крошечные олени и гигантские птицы.
– Третья книга? – заинтересовался сатрап и потянулся к блюду, чтобы взять кисть винограда и передать её мне. – Я её ещё не читал. К сожалению, не так часто я могу получать книги и новости с Севера. Но я обязательно попрошу, чтобы мне её прислали.
Не читал? Прекрасно. Значит и газетных статей обо мне и Стиане тоже не видел.
– Зачем же просить кого-то? – осмелилась сказать я. – Я и сама смогу прислать её тебе из Флесмера или Фонтелиса, господин Сурадж. Даже с автографом и посвящением.
– А ты хитра, маркиза, – рассмеялся он. – Как красиво ты просишь меня позволить тебе вернуться на родину. Хочешь покинуть этот дворец?
– Хочу, – тут же ответила я, отправив виноградинку в рот.
– И что же ты собираешься делать, когда окажешься за его пределами? Молодой женщине опасно странствовать в одиночку по Старому Сарпалю. Уж лучше я отправлю послание твоему жениху, и он пришлёт за тобой корабль. Тогда и я не буду переживать, добралась ли ты до дома или нет.
Нет уж. Если он напишет письмо Адемару, я отсюда до скончания века не выберусь.