Миллениум. Тетралогия.
Шрифт:
Напрашивается вывод о том, что преследователь постоянно держал фру Бергер под наблюдением и мог видеть, что она уехала на такси, а также, возможно, что она повредила ногу и хромает. Воспользовавшись случаем, он проник в дом.
Лисбет отсоединилась от жесткого диска Арманского и в задумчивости выключила компьютер. Она испытывала смешанные чувства.
У нее не было причин любить Эрику Бергер. Она по-прежнему помнила унижение, которое пережила однажды накануне Нового года, увидев, как Микаэль Блумквист идет к своему дому в обнимку с Эрикой.
Так глупо, как в тот миг, она себя не чувствовала
Лисбет вспомнила испытанную ею безрассудную ненависть и желание догнать их и ударить Эрику Бергер.
Ей было стыдно за те чувства, но теперь она излечилась.
Однако причин любить Эрику Бергер у нее от этого не прибавилось.
Через минуту она задумалась над тем, что могла содержать видеозапись Бергер «сугубо интимного характера». У нее самой имелась видеозапись в таком роде, показывавшая, как Слизняк Нильс Бьюрман ее насилует. Теперь эта запись находится в руках Микаэля Блумквиста. Лисбет задумалась над тем, как бы она сама отреагировала, если бы кто-нибудь проник к ней в квартиру и похитил запись. Собственно говоря, Микаэль Блумквист именно это и проделал, правда, не с целью причинить ей вред.
Хм.
Как все сложно.
В ночь на пятницу Эрика Бергер так и не смогла заснуть. Она неутомимо хромала по вилле, и страх густым туманом расползался вслед за ней по всем комнатам, а Сусанн Линдер присматривала за клиенткой.
Около половины третьего ночи Сусанн Линдер удалось уговорить Бергер если не поспать, то хоть лечь в постель и отдохнуть. Когда Эрика наконец захлопнула за собой дверь спальни, она вздохнула с облегчением, потом открыла свой лэптоп и обобщила произошедшее в электронном письме Драгану Арманскому. Едва успев отправить сообщение, она услышала, что Эрика Бергер снова встала и бродит по комнатам.
Около семи утра ей в конце концов удалось заставить хозяйку дома позвонить в «СМП» и взять на этот день больничный. Эрика Бергер с неохотой согласилась, что на работе от нее сейчас будет мало проку, и уснула на диване в гостиной перед закрытым фанерой окном. Сусанн Линдер принесла одеяло и укрыла ее, после чего сварила себе кофе, позвонила Драгану Арманскому и рассказала, по какой причине Давид Русин вызвал ее сюда.
— Я тоже не сомкнула ночью глаз, — сказала Сусанн Линдер.
— О’кей. Оставайся у Бергер. Пойди приляг и поспи пару часиков, — распорядился Арманский.
— Я не знаю, как мы будем выставлять счет…
— Решим позднее.
Эрика Бергер проспала до половины третьего дня, а проснувшись, обнаружила, что Сусанн Линдер спит в кресле в другом конце гостиной.
Моника Фигуэрола в пятницу утром проспала и уже не успевала совершить перед работой утреннюю пробежку. Вину за это обстоятельство она возложила на Микаэля Блумквиста и, приняв душ, вытолкала его из постели.
Микаэль Блумквист поехал в «Миллениум», где удивил всех столь ранним появлением. Он что-то пробормотал, принес кофе и позвал к себе в кабинет Малин Эрикссон и Хенри Кортеса. В течение трех часов они просматривали статьи для ближайшего тематического номера и проверяли, как продвигаются дела с выпуском книг.
— Книга Дага Свенссона вчера пошла в печать, — сказала Малин. — Мы выпустим ее в мягкой обложке.
— О’кей.
— Номер будет представлять
[52]
— сказал Хенри Кортес. — Они все время меняют нам дату, но суд назначен на среду тринадцатого июля. К этому времени тираж уже будет напечатан, но мы придержим его распространение до середины недели. Когда его выпустить, решать тебе.
— Отлично. Значит, остается книга о Залаченко, а это пока сплошной кошмар. Назовем мы ее «Секция». В первую часть книги войдет практически тот же материал, что будет в «Миллениуме». Исходная точка — убийство Дага Свенссона и Миа Бергман, а далее — поиски Лисбет Саландер, Залаченко и Нидермана. Во второй части изложим то, что знаем о «Секции».
— Микаэль, хоть типография и идет для нас на все, но мы должны сдать готовый к печати оригинал не позднее конца июня, — сказала Малин. — Кристеру требуется по крайней мере пара дней для верстки. Таким образом, у нас остается чуть более двух недель. Не представляю, как мы все успеем.
— Раскопать историю полностью мы не успеем, — признал Микаэль. — Но думаю, мы бы не успели этого и за год. В этой книге мы расскажем о свершившихся событиях. Если будет не хватать ссылок на источники, я изложу свою точку зрения. Высказывать предположения надо четко и открыто. Следовательно, мы расскажем о том, что произошло и на что у нас есть документальное подтверждение, а потом напишем, что, на наш взгляд, могло произойти.
— Чертовски зыбко, — сказал Хенри Кортес.
Малин покачала головой.
— Если я утверждаю, что сотрудник СЭПО вламывался ко мне в квартиру, и могу предоставить видеозапись, значит, это утверждение документально подтверждено. Если же я заявляю, что он делал это по распоряжению «Секции», то высказываю предположение, которое не могу подтвердить документально, но в свете остальных разоблачений оно выглядит вполне обоснованным. Понимаешь?
— О’кей.
— Я не успею написать все сам. Хенри, вот перечень текстов, которые придется подготовить тебе. Малин, ты будешь помогать Хенри так же, как с редактированием книги Дага Свенссона. Все три имени выносятся на обложку в качестве авторов. Согласны?
— Конечно, — ответила Малин. — Но у нас есть еще кое-какие проблемы.
— Какие?
— Пока ты сидишь с книгой о Залаченко, нам тут приходится выполнять чертовски много работы…
— И ты считаешь, что я полностью выпадаю?
Малин Эрикссон кивнула.
— Ты права. Я сожалею.
— Не надо. Мы все знаем, что, когда ты захвачен каким-то материалом, для тебя больше ничего не существует. Но мы не справляемся. Я не справляюсь. У Эрики Бергер на подхвате была я. У меня есть Хенри, он гениален, но он работает над твоим материалом не меньше тебя. Даже считая тебя, нам все равно не хватает в редакции двух человек.
— О’кей.
— И я не Эрика Бергер, у меня нет ее навыков. Я только учусь работать. Моника Нильссон выбивается из сил, Лотта Карим тоже, но ни у кого нет времени даже задуматься.
— Это временно. Как только начнется судебный процесс…
— Нет, Микаэль. На этом все не закончится. Когда начнется суд, будет просто ад. Помнишь, как было с делом Веннерстрёма? Мы тебя не увидим еще месяца три, пока ты будешь мотаться по разным телевизионным передачам.
Микаэль вздохнул, потом медленно кивнул.