Миллиардер и я. Развод и девичья фамилия
Шрифт:
И снова нам повезло. Не прошли и пятидесяти метров, сзади послышался шум мотора и показалась довольно обшарпанная машинёнка. К нашему ликованию, она тотчас замедлилась, и мы с Константинидисом бросились к ней, как два дикаря. За рулём сидел средних лет ланкиец, рядом — женщина, видимо, его жена, а на заднем сидении — старушка. То, что они согласились вывезти нас к цивилизации, я, мельком увидев наше отражение в стёклах машины, посчитала чудом. Встрёпанные, испачканные грязью и засохшей после укусов пиявок кровью, Константинидис ещё и до пояса обнажённый…
— Будь я на их месте, точно бы не стала с нами связываться! Выглядим, как два отбившихся от отары барана!
Константинидис хрюкнул от сдерживаемого смеха и покачал головой:
— Как хорошо, что на свете есть добрые люди, готовые и баранам прийти на помощь!
— Я — Аршад, — представился между тем ланкиец, покосившись в зеркальце заднего вида, и на довольно сносном английском поинтересовался:
— Где напал слон?
— На маршруте А 11, километрах в десяти от Морагасвевы, — отозвался супруг.
— Так это по пути! — оживился тот. — Хотите туда?
— Конечно! — в один голос выдали мы, и ланкиец улыбнулся.
— Но оттуда сюда далеко пешком, — тут же добавил он. — И вы дошли через джунгли?
— В нашем распоряжении была вся ночь, — усмехнулся Константинидис.
— И бетель, — добавила я.
Ланкиец одобрительно закачал головой из стороны в сторону, как делают индусы, и издал звук, похожий на кудахтанье снёсшейся курицы. Его жена полуоглянувшись на меня тоже что-то сказала ему на сингальском.
— Похоже, они признали в тебе местную, — чуть наклонился ко мне Константинидис. — Но если тоже начнут сватать за своих сыновей, внуков или ещё кого-то…
Озвучить угрозу до конца не успел. С интересом поглядывавшая на нас старушка что-то булькнула Аршаду, и тот снова посмотрел в зеркальце.
— Моя матушка спрашивает, как давно вы женаты?
Мы с Константинидисом переглянулись.
— Не так давно, — осторожно ответил супруг.
Ланкиец перевёл, и бабуля что-то залопотала, а потом протянула ко мне сморщенную руку.
— Она хочет посмотреть на твою ладонь, — пояснил Аршад.
— Почему именно на мою? — насторожилась я.
— Потом и твоего мужа, — успокоил тот. — Не бойся, она умеет! Все женщины в нашем роду это умеют!
Поймав хмурый взгляд Константинидиса, я не удержалась, чтобы его не поддразнить. Вложила ладонь в руку страушки и мечтательно улыбнулась:
— Может, нагадает мне высокого красивого незнакомца?
— А чем тебя «знакомец» рядом не устраивает? — вскинул брови явно разгадавший мою игру Константинидис.
Старушка посмотрела на мою ладонь и что-то быстро забормотала.
— Она говорит, твоё сердце несвободно, но скоро перед тобой встанет испытание… выбор, — перевёл Аршад. — От того, куда пойдёшь, зависит, будет ли счастье!
— Не старушка, а Нострадамус в юбке, — фыркнула я.
— Почему? — возразил Константинидис. — Всё вполне логично. Выберешь не того — никакого счастья не будет!
— Посмотрим, что сейчас скажут тебе, толкователь! —
Бабуля как раз выпустила мою руку и потянулась к конечности супруга. Но посмотрев на его ладонь, покачала головой, снова посмотрела на мою, сравнивая, и вновь покачала головой.
— Что-то не так? — нахмурился супруг.
Старушка заговорила, но тон отличался от того, каким она рассказывала о моей судьбе. Аршад замялся, переглянулся с женой, и немного заискивающим тоном произнёс:
— Она говорит, вы оба считаете вашу встречу случайной, и в этом ошибка. Если не перестанете видеть в этом случайность, будет беда.
— То есть, его сердце свободно! — возмутилась я, кивнув на супруга.
Тот растянул губы в довольной улыбке и посмотрел на меня с нарочитым превосходством. Аршад снова замялся и, наконец, выдал:
— Его сердце… в огне. Но огонь может и согреть, и обжечь.
— Кого? — нахмурилась я.
— Любого, — сверкнул улыбкой ланкиец. — Не стоит понимать толкование буквально.
Я хотела возразить, что от умеющей читать по руке гадалки как раз-таки ожидаю толкования, которое уже не нужно растолковывать. Но посмотрела на старушку, на сосредоточенно уставившегося на дорогу Аршада и поняла: дело вовсе не в толковании, а в том, что целиком его нам не перевели. И, вероятно, там было нечто, о чём суеверному Константинидису лучше не знать. Супруг уже в самом деле начал озабоченно хмуриться, но я шутливо хлопнула его по руке:
— Вот почему ты смог так быстро меня согреть, когда шёл дождь! Всё дело в твоём пылающем сердце, Данко!
Константинидис тут же предположил, что Данко — персонаж очередного аниме или фильма Тарантино. Я, расхохотавшись, возразила, что это — персонаж произведения Максима Горького, которого знает каждый российский школьник. Константинидис вспомнил, что когда-то читал Толстого и Достоевского… я ему посочувствовала… И так, переключившись на русских классиков, мы ушли от темы туманных предсказаний. А вскоре уже добрались к месту нашего столкновения со слонами. Машина так и лежала там колёсами кверху. Поодаль валялась банановая кожура — ушлые слонопотамы устроили-таки пиршество с нашими фруктами после того, как прогнали нас в джунгли! Но наши вещи, включая сотовый и портмоне супруга, не пострадали. Аршад и Константинидис тотчас начали выламывать заклинишую дверь, чтобы до всего этого добраться. А я, улучив момент, заговорила с женой ланкийца.
— Мне показалось, Аршад о чём-то умолчал, переводя слова своей матери. Это… как-то связано с моим супругом? Ему грозит что-то нехрошее?
И зачем только это спрашиваю?! Мне-то какая разница, что ему грозит! Женщина опасливо глянула на своего благоверного, что-то доказывшего моему благоверному, и вполголоса проговорила:
— Лила действительно кое-что видела… Твой муж… женится ещё раз. Скоро.
Я закашлялась, неизвестно чем поперхнувшись, но тут же овладела собой. Чему, собственно, удивляюсь? Срок годности нашего брака — двенадцать месяцев…