Миллиардер и я. Развод и девичья фамилия
Шрифт:
— Но это не всё, — добавила женщина. — Он женится, но разрыва предыдущего брака нет ни на его ладони, ни на твоей.
— Д-двоежёнство? — заикаясь, переспросила я.
Вот ведь малакас! Хотя… это ведь не значит, что…
— Это значит… меня уже не будет?
Ланкийка нахмурилась, явно не понимая, что я имею в виду, а, поняв, замахала руками.
— Нет-нет, ты будешь жить!
— Но не с ним?
— Это Лила не смогла понять… — вздохнула она. — Ваши судьбы как будто соединены, но… почему тогда второй брак?
— Всё цело! Но хорошо, что чай уже отослали в отель! — к нам двигался сияющий «двоежёнец». —
Улыбается как ни в чём не бывало! Как же хочется его стукнуть… Но я сдержалась и тоже растянула губы в улыбке:
— Вот и славно.
— Довезёте нас до отеля? — обернулся супруг к Аршаду. — Расходы на бензин я возьму на себя.
Ланкиец с готовностью закачал головой — довезёт. Супруг позвонил несчастной Клитии, едва взял в руки сотовый, и она позаботилась о номере для нас в одном из сигирийских отелей. Дорога заняла около получаса, и всё это время я старательно притворялась, что сплю. А Константинидис не менее старательно укладывал мою голову себе на плечо, хотя я, делая вид, что меняю положение во сне, всякий раз её убирала.
Но вот машина остановилась перед отелем. Выбравшись из неё, мы поблагодарили дружелюбное семейство, а Константинидис ещё и сунул пачку денежных банкнот в руку растерявшегося от такой щедрости Аршада.
— Мистер… — сбивчиво начал он, внезапно перейдя на официальный тон. — Это не…
— За то, что спасли нас! — подмигнул ему супруг. — Не отказывайся.
Теперь уже наши спасители рассыпались в благодарностях, а жена Аршада, на мгновение наклонившись ко мне, шепнула:
— Он — хороший человек. Думаю, у вас всё будет хорошо. Огонь в его сердце… это из-за тебя.
Ну, конечно! И второй брак на горизонте из-за того же «огня»? Но вслух я не сказала ничего.
— Что она тебе нашёптывала? — тут же пристал Константинидис, едва мы вошли в фойе. — Что-то про то предсказание?
— С чего бы она говорила со мной о предсказании, касающемся тебя?
— Потому что ты — моя жена, и всё, что касается меня, касается и тебя, — терпеливо пояснил Константинидис. — По крайней мере, они так наверняка подумали.
— И ошиблись, — отрезала я и улыбнулась девушке на стойке администрации. — Аюбован[1]!
Супруг покачал головой.
— Что-то она тебе сказала — ещё там, возле машины. Что-то нехорошее. Иначе ты не прикидывалась бы спящей всю дорогу.
— Ты… — я ткнула его локтем в бок. — Понял, что я не сплю?! Зачем тогда укладывал меня на своё плечо?
— Почему нет? И почему ты злишься? Что бы она ни сказала — это чепуха. Неужели поверила?
— Значит, и ты не веришь, что моё сердце занято?
Константинидис вздохнул.
— Не знаю. Сама что на это скажешь?
Но я лишь усмехнулась и, подхватив со стойки карточку-ключ, приготовленную девушкой, двинулась к лестнице. С чего на самом деле так впечатлилась этим предсказанием? При том, что в подобную чушь вообще не верю!
— Клио, — сизигос удержал меня за руку. — Куда ты? Это здесь.
Да что со мой творится в последнее время?! Чуть не прошла мимо номера, не заметив огромную цифру «25» на двери… Но теперь довольно! Отныне и впредь буду вести себя как обычно и ни о каких дурацких предсказаниях не думать!
[1] Аюбован (сингальск.) —
Глава 17
Приняв по очереди душ и пообедав заказанной в номер едой, мы попадали в постель. Я даже не воспротивилась присутствию на кровати Константинидиса. И, конечно, была за это наказана — проснулась среди ночи, оплетённая его конечностями, как водорослями. Попыталась высвободиться, но супруг только сонно протянул:
— Чего ты мечешься? Спи…
И я сдалась. А наутро выспавшийся и явно готовый к подвигам Константинидис поинтересовался:
— Всегда спишь так беспокойно?
— Только когда рядом постороннее тело, — съехидничала я. — А ты всегда пытаешься притянуть к себе всё, что находится поблизости?
— Только когда рядом — моя жена, — в тон мне отозвался супруг.
Мне очень хотелось уточнить, какая по счёту, но я сдержалась и, изображая нетерпение, потёрла руки:
— Ну что, позатракаем — и к Сигирии?
В переводе с сингальского «Сигирия» означает «Львиная скала». По легенде, древний ланкийский царь Кашьяпа выбрал её в качестве своей новой резиденции после того, как немного нелегально захватил трон, прикончив родного отца. Опасаясь, что его преемник может прибегнуть к похожей схеме для достижения власти, Кашьяпа решил, что ему нужно срочно сменить обстановку. Тогда он перенёс столицу в Сигирию, воздвиг на вершине неприступной скалы дворец и жил в нём, пока не умер… или не покончил с собой — доподлинно неизвестно. В любом случае, скала очень посещаема туристами, а название ей дали ворота в виде льва, некогда возвышавшиеся на полпути ко дворцу. Сейчас от ворот остались только исполинские лапы, всё же дающие представление о былом величии всей конструкции.
— Только лапы-то не львиные, — Константинидис, внимательно выслушавший легенду в моём изложении, кивнул на два каменных остова. — У львов ведь четыре когтя, как у кошек. А тут три.
— Ты прав… — удивлённо протянула я, всматриваясь в каменные лапы.
— И форма когтей совсем не львиная, — продолжал Константинидис.
— Да… скорее, как у тираннозавра. Вот ведь! Никакой веры этому гуглу! Кстати, мне попадалось что-то про альтернативную версию истории крепости. Вроде бы здесь обитал вовсе не царь Кашьяпа, а демон Равана, похитивший жену Рамы Ситу.
— Всё одна большая ложь, — поцокал языком Константинидис и посмотрел на узкую ведущую вверх лестницу. — Будем подниматься на вершину?
— Мне что-то расхотелось. И, вообще, интереснее всего было посмотреть на львиные лапы… которые на самом деле принадлежат динозавру!
— Вот и славно, — улыбнулся супруг, повторяя недавно сказанную мною фразу. — Куда теперь?
— Побродим, — развела я руками.
И мы пошли бродить: по саду у подножия скалы и вдоль окружающих крепость рвов с крокодилами — один выпрыгнул из воды и здорово нас напугал… Константинидис тут же самодовольно заявил, что таки заразил меня своей плохой энергетикой, и теперь сыну доктора Кумари точно не светит стать моим супругом. Я натянуто улыбнулась, невольно вспомнив о предсказанном втором браке Константинидиса, и, чтобы сменить тему, дёрнула сизигоса в сторону выстроившихся поодаль лавочек с местными сувернирами.