Миллион миров с тобой

Грэй Клаудия

Надеюсь, я смогу избежать госпитализации или, по крайней мере, Ведьму запрут вместе со мной. Хотя только в этот момент я понимаю, что понятия не имею, что делать с Ведьмой теперь, когда я поймала её. Не похоже на то, что у нас есть тюрьма за преступления против мультивселенной.

— Вы обе, поднимайтесь, — мама уже оправилась от своего изумления, достаточно, чтобы напасть на нас. — Вставайте!

Я смотрю на маму, надеясь, что она поймёт, как я боюсь. Как всё это реально.

— Я не могу позволить ей встать, мама. Если я отпущу

её, она может убить нас обеих, и я не преувеличиваю, я имею в виду убийство.

— Видишь? — Шипит Ведьма. В её глазах блестят слёзы, вероятно, только от боли, вызванной тем, что её дергают за волосы, но она использует их как профессиональная актриса. — Она психопатка. Мама, мне так страшно...

— Прекрати это, — повторяет мама. Она всё ещё не двинулась к медальонам с Жар-птицами, которые лежат в углу. Вместо этого она начинает пятиться к столу, где её сотовый телефон, вероятно, спрятан среди бумаг. — Я серьёзно говорю.

Затем мы все слышим стук двери и топот приближающихся шагов. Наверное, это папа или Джози. Поверит ли кто-нибудь из них в существование Жар-птиц? Или Ведьма наконец получит шанс настроить остальных против меня?

С того места, где стоит мама, она может видеть коридор, и она вздыхает.

— О, слава богу. Помоги мне с этими двумя.

— Не волнуйся, София, — говорит Тео, входя в комнату.

Тео. Мой разум заполняет ужасный образ последнего раза, когда я видела его лицо: Тео из вселенной Триады, окровавленный и умирающий в обломках его спортивной машины. У этого Тео, кем бы он ни был, на ногах все те же кроссовки, та же футболка с винтажными Битлами, немного щетины на подбородке. Когда он видит на земле двух Маргарет, его лицо бледнеет.

Вот тогда-то я и вижу у него на шее цепочку от Жар-птицы. Это не просто какой-то Тео — это мой Тео.

Он бормочет:

— Какого чёрта...

— Мы клоны, — говорю я. — Мы клоны и поэтому можем быть здесь одновременно.

— Я последовала за ней сюда, а она пытается убить меня! — кричит Ведьма, мгновенно меняя стратегию.

— Ты хоть понимаешь, о чём они говорят? — говорит мама, но ей никто не отвечает.

Тео делает паузу, закрывает глаза, как будто напряжённо размышляя, а затем спрашивает:

— Что самое неловкое случилось с нами в Военной вселенной?

Ведьма только смотрит. Я говорю:

— Мы оказались в одной постели.

— Прошу прощения? — Мама бледнеет.

— Всё совсем не так, как кажется! — Тео поднимает руки вверх. — Хорошо. На самом деле, именно так это и звучит. Но только не между мной и моей Маргарет, или вашим Тео, или вашей Маргарет, по крайней мере, насколько я знаю...

— Они оба сумасшедшие, — рычит Ведьма, но она знает, что её вот-вот схватят. Она извивается подо мной, пока я не начинаю думать, что она собирается сбросить меня с себя. Вот тогда Тео опускается на землю, чтобы сесть на её ноги, и она стонет от поражения.

— Ладно, — говорит Тео, — прежде всего,

София, или доктор Коваленко, как бы я вас здесь ни называл, нам нужно поговорить о параллельных измерениях.

— Я уже сказала ей, — говорю я. — Но ты можешь заставить её поверить нам? Например, с помощью математики?

Тео улыбается мне.

— Самая убедительная математика уже на подходе.

Полчаса спустя Ведьма привязана к стулу, обеденный стол завален примерно пятьюдесятью новенькими уравнениями, а у моей мамы серьёзно взрываются мозги.

— Это просто невероятно, — она сидит за столом и смотрит в невидимую даль. Не думаю, что мне когда-либо удавалось шокировать свою мать наукой дважды в один и тот же день. — Боже мой. Генри будет вне себя.

— Я знаю, каково это, — говорю я, глядя на Ведьму буквально рядом со мной. Со своей стороны, Ведьма теперь игнорирует всех нас. Она высоко вздёргивает подбородок, как захваченный в плен солдат, не желающий сообщить ничего кроме своего звания и порядкового номера.

Не то чтобы кто-то из нас удосужился её о чём-то спросить. Вместо этого я смотрю, как Тео сравнивает свою Жар-птицу с той, что получена в военной вселенной.

— Сделано довольно грубо, но построить её под таким давлением времени? Я очень впечатлён.

— Я просто благодарна, — говорю я. — Если бы не это, я бы умерла в Римской вселенной.

Тёмные глаза Тео на мгновение встречаются с моими, затем он снова поворачивается к медальонам с Жар-птицами.

— Если это поможет, мы думаем, что это единственное измерение, которое Триада не смогла подчинить.

— Немного поможет, — но не много.

— Генри изучал физику, — ошеломлённо говорит мама, — ещё до того, как мы познакомились в Оксфорде. Потом он переключился на генетику, в основном для того, чтобы мы могли учиться на тех же курсах.

— Вы познакомились в колледже на этот раз? — Довольно приземлённо. Я предпочитаю свою собственную вселенную, где мои родители были связаны общими безумными теориями задолго до того, как они встретились лично. — В моём измерении ты училась в Сорбонне.

— О, это всё объясняет, — потом она качает головой и снова становится мамой. — Это объясняет один момент расхождения в реальности. Но этот заговор, который вы описали, угроза, которую представляет эта Триада, как нам защититься от неё?

— Знание — это половина успеха, — Тео кивает головой в сторону Ведьмы. — Другая половина делает вашу вселенную достаточно асимметричной, с точки зрения соотношения материи и антиматерии. Я могу сделать это с помощью моей Жар-птицы и стабилизатора, который мы можем использовать в мгновение ока.

— И как же они его сделают? — Я жестом указываю на стену с журнальными заголовками о клонах. — Это не их сфера деятельности.

— И не моя, в этой вселенной. По-видимому, я решил, что генетика — это моё будущее на этот раз. И всё же мы с Полом сможем поговорить об этом.