Миллион в шкатулке
Шрифт:
— Гораздо меньше. — Ханна подняла вверх листки. — Боны на предъявителя. Чуть больше миллиона, и получить деньги может любой человек. — Она сделала два шага вперед и протянула документы ему, но он не взял их. Тогда она взяла его руку и сунула боны ему в ладонь между пальцами.
Она очень гордилась собой, ведь не дрогнула, не поддалась манящему теплу его руки, словно он был случайным знакомым, а не любовником, потрясшим до основания весь ее мир.
Она была уже на полпути к двери, когда Купер заговорил, и голос его прозвучал так,
— Что ты еще придумала, Ханна?
Она изобразила удивление:
— Тебе не на что жаловаться. Ты получил часть тех миллионов, которые потерял по моей вине. Дареному коню в зубы не смотрят, Купер.
— И что я должен делать с этими деньгами?
— Делай с ними что хочешь.
— Ты считаешь, что деньги Айсобел, полученные от Ирвинга, должны вернуться в семью? — Он двинулся по направлению к ней. — Ханна…
Она решила, что должна окончательно уничтожить его, сказав всю правду в глаза. Она остановилась, положив руку на дверную ручку, и проговорила:
— Я возвращаю эти деньги, так как содержимое шкатулки очень важно для тебя. Гораздо важнее, чем… — «Чем я», — хотела она сказать, но побоялась, что ее голос дрогнет. Поэтому, не закончив начатую фразу, она откашлялась и добавила: — Чем что-либо другое.
Ханна толкнула дверь как раз в тот момент, когда Аббот уже поднял руку, чтобы постучаться.
— Сэр… — начал он.
— К черту, Аббот, не сейчас! — Купер схватил Ханну за руку. — Погоди, вернись.
— Извините, сэр, — настаивал дворецкий, — но новобрачные сейчас уедут.
Купер тихо выругался.
— Ну хорошо, — сказал он, — мы уже идем. — Он бросил на Ханну разъяренный взгляд. — Но не думай, что наш разговор закончен. Поговорим потом.
— Конечно, — согласилась она и подумала: «Если это зависит от меня, то разговор состоится намного позднее, чем ты полагаешь. В очень далеком будущем».
Ее ответ, кажется, успокоил его, так как он, сунув боны в карман пиджака — разве же он о них забудет! — направился в сторону гостиной.
Сара и Кен отбывали под веселые возгласы. Гости начали расходиться, но, перед тем как ушел последний гость, Ханна на цыпочках пробралась к себе в комнату, быстро подхватила вещи, собранные заранее, и выскочила из пентхауса.
Следующее утро началось неудачно. Брентон поругался с двумя помощниками, довел до слез секретаршу в приемной и пообещал уволить адвоката, который работал в соседней с Ханной комнате.
— Что это с ним? — пробормотал адвокат, обращаясь к Ханне. — Он таким не бывает даже после проигранного процесса.
— Должно быть, его постигла неудача в любви, — уклончиво объяснила Ханна. — Или дела плохо идут. Брентон очень самолюбив. — Тут она оглянулась и увидела, что Брентон стоит в дверях и злобно смотрит на нее.
Она вздохнула. Кажется, совершенно случайно она сожгла за собой все мосты, правда, чуть раньше, чем планировала.
— Прежде
— Но не жди от меня хорошей рекомендации.
— Мне она не нужна. Я уже получила приглашение на работу… здесь, в городе.
Брентон усмехнулся:
— Он тебя бросил? Я рад, что все так просто. Честно говоря, от тебя здесь мало проку, можешь не отрабатывать.
— Зачем же, пусть будет все как положено, — со сладкой улыбкой ответила ему Ханна. — Согласен на две недели вместо положенных четырех?
Ханна подняла трубку и позвонила на фирму, от которой поступило приглашение на работу.
— Мисс Лоу, вы нам не звонили неделю, — сказал менеджер фирмы, — вот мы и решили, что вы отказываетесь.
Она положила трубку и схватилась руками за голову. Вот идиотка. Сама во всем виновата. Дотянула до того, что оказалась ни с чем. Брентон вышел на тропу войны, а у нее не было даже дома…
Но теперь все складывалось гораздо хуже, чем раньше… Она сказала, что увольняется, и нельзя взять свои слова обратно. Представив издевательский смех Брентона, если она только намекнет ему, что хотела бы остаться, Ханна поежилась.
Теперь — жилье. Можно, конечно, воспользоваться добротой миссис Патерсон и несколько дней пожить у нее, но это временно…
Кроме того, она дерзко отказалась от рекомендации Брентона. Может, сходить к нему и попросить… В любом случае оставшиеся две недели в офисе станут для нее адским испытанием. Ханна подумала, что предпочла бы отсидеть этот срок в тюрьме, чем работать под началом Брентона. Нет больше Купера, и некому ее защитить…
От одной мысли о нем она ощутила боль. Конечно, она не могла забыть его, ей удалось только на время отодвинуть память о нем в дальний уголок души. Неосторожно расшевелив память, она только открыла калитку, из которой хлынул угрожающий поток потаенных мыслей и обрушился на нее.
В этой истории не было никакого смысла. Стоит только вспомнить, как он обошелся с ней в последнюю встречу. Но не прошло и половины суток, после того как она покинула пентхаус, а сердце — по крайней мере то, что от него осталось, — уже стремилось к новой встрече.
Шкатулка влюбленных, его двуличие в попытках завладеть ею, его виноватый вид, когда она застала его на месте преступления, — все это давно перестало казаться ей важным по сравнению с сердечной болью от потери.
Ханна вздохнула. Выходит, что жизнь ее так ничему и не научила.
Она едва не столкнулась с Купером, когда возвращалась после прогулки с Брутом. К счастью, она заметила его издалека, вовремя свернула в сторону и прошла переулком, в обход.
На следующий день дверь лифта захлопнулась прямо перед его носом. Потом она избежала его, поймав без всякой необходимости такси, которое позволить себе не могла.