Миллионщик
Шрифт:
Она замолчала, и в наступившей тишине я, казалось, услышал, как рушится ее мир. Я знал, что морские перевозки для объемных грузов всегда дешевле и быстрее сухопутных. Так что указ, лежавший сейчас на столе Его Императорского Величества, станет смертным приговором для Кяхты.
Похоже, для Верещагиной это тоже не было секретом. Она обернулась ко мне. В глазах ее застыла неуверенность и горечь.
— Вы понимаете, что это значит? — тихим голосом продолжила она. — Какой-нибудь английский пароход привезет из Кантона в Одессу чай за три-четыре месяца. Сразу же — тысячи ящиков! А мой караван будет тащиться до ярмарки в
— И что вы намерены делать? — спросил я прямо. — Пытаться бороться? Использовать свои связи в Петербурге, чтобы не допустить принятия этого указа?
Она слабо покачала головой.
— Бороться с этим — все равно, что пытаться остановить ветер. Мы можем задержать принятие этого решения. На год, может, на два. Дать взятки, использовать влиятельных людей… Но в конечном счете, они все равно это сделают. Интересы столичной торговли и казны, которая получит огромные пошлины в портах, перевесят интересы горстки сибирских купцов. Нет. Бороться с этим бессмысленно. Нужно думать, как жить дальше.
Она встала и подошла к стене, ее пальцы легли на карту, точно на то место, где предположительно находился наш прииск.
— И вот тут, господин Курильский, появляетесь вы. С вашим золотом. Я думала об этом всю ночь. Золото… Это не чай. Его не нужно везти караванами. Его цена не зависит от скорости доставки. Оно везде и всегда остается золотом. И если слухи о морском пути окажутся правдой… — она подняла на меня свои темные, полные решимости глаза. — Ваш прииск — это не просто еще одно выгодное предприятие. Это может стать спасением моей семьи. Новым фундаментом, когда старый рухнет. Я хочу перенаправить свои капиталы, свои связи, всю свою энергию из умирающей чайной торговли в вечный золотой промысел. Я хочу построить новое дело на долгие годы вперед. Здесь, в Забайкалье, в Приамурье, по всей Восточной Сибири!
Теперь я понял все. Ее предложение о партнерстве было не просто капризом богатой купчихи, желающей приумножить капитал. Нет — это был продуманный, отчаянный ход дальновидного стратега, увидевшего на горизонте шторм и спешно ищущего новую, надежную гавань.
— Теперь вы понимаете, почему я так настаиваю? — спросила она. — И почему я готова говорить с вами на равных? Мне нужен не просто управляющий. Мне нужен партнер.
Мысли мои завертелись с небывалой стремительностью. Проблема Верещагиной с будущим ее торгового дома…. Моя проблема с легализацией прииска. Ее предложение — слить все в один котел. Классическое слияние. Но что, если… что, если это не единственный вариант?
Когда ты ведешь переговоры о слиянии, а тебе предлагают невыгодные условия, что ты делаешь? Ты ищешь альтернативу. Предлагаешь другой проект. Переключаешь внимание противника на более крупную, более соблазнительную цель. Попробуем превратить недостатки в преимущества!
И тут в памяти, словно выцветшая фотография, всплыл обрывок знания из прошлой жизни. Занимаясь в предыдущей моей жизни золотом, я, разумеется, интересовался не только собственным прииском, но и всеми событиями, что происходят на рынке.
Идея, острая
Я встал и подошел к карте. Теперь я смотрел на нее другими глазами. Это была не просто схема рек и гор. Это было поле будущей битвы, карта зарождения новой экономической эры для этого края…
— Сударыня, на самом деле мы говорим не просто о прииске, — произнес я медленно, осознавая весь масштаб открывающихся перспектив. — Мы говорим о будущем всей Восточной Сибири.
Аглая Степановна улыбнулась. Впервые за все утро это была искренняя улыбка человека, нашедшего союзника.
— Именно так, господин Тарановский. Именно так.
— А раз так, позвольте предложить вам кое-что получше, — произнес я, пытаясь найти на карте очертания одной речушки. — Аглая Степановна, то, что предлагаете вы — это борьба за одну-единственную палубу на моем, еще не построенном, суденышке. Я же предлагаю вам вместе заложить целую верфь.
Верещагина буквально впилась в мое лицо встревоженным взглядом.
— Говорите яснее, господин Тарановский. Я не люблю загадок.
— Ваш бизнес — чай. Он под угрозой. Вы хотите снизить риски и вложиться в золото. Это разумно. Но зачем вкладываться в один-единственный, пусть и богатый прииск, который уже работает, вокруг которого уже есть люди, сложились свои отношения? Я предлагаю вам большее — гораздо большее! Мы можем создать новое, совместное предприятие. С нуля. На абсолютно равных паях. И займемся разработкой не одного ручья, а целого нового золотоносного района.
— Нового района? — она скептически приподняла бровь. — В Забайкалье все более-менее известные места уже поделены.
— А кто говорит про Забайкалье?
Глава 7
Глава 7
Я наклонился над картой. Мой палец проследовал на север, за Байкал, в бассейн великой Лены.
Крупнейший из наших конкурентов работал тогда на небольшом притоке Лены, под названием… Бодайбо. Да, точно, Бодайбо! Клондайк Сибири, то самое место, где произошел знаменитый Ленский расстрел…Места, где в конце XIX века начнется настоящая золотая лихорадка, где будут ворочать миллионами, строить дворцы и железные дороги. Места, которые в этом, 1861 году, были еще дикой, почти неисследованной тайгой. Золото, которого еще никто не нашел.
— Я говорю про эти места. Тут есть… одна интересная речка. Я слышал от разных людей, бродяг, тунгусов, что там есть признаки большого золота. Очень большого. Но места дикие, никто еще всерьез не брался за их разведку. На сегодняшний день это terra incognita. И тот, кто придет туда первым, сорвет огромный куш! Мы могли бы стать этими первыми. Построить там не артель, а целый промысел. Заложить город. Это будет наша с вами империя, Аглая Степановна. С самого первого колышка.
Она молча смотрела на карту, потом на меня. Я видел, как в ее голове идет напряженная работа. Мое предложение было дерзким, но оно било точно в цель — в ее амбиции. Не просто сохранить состояние, а приумножить его, стать первопроходцем, войти в историю.