Миллионщик
Шрифт:
И вот тут-то меня ждала неожиданная и очень приятная встреча. Внимательно разглядывая вмерзшие в лед пароходы, я вдруг увидел знакомое название на борту одного из них — «Нерчинск». Это был пароход капитана Скворцова! Неужели он тут?
Я, не раздумывая, направился к пароходу. Постучал по обледенелому гулкому корпусу сначала кулаком, потом — рукоятью «Лефоше», но судно ответило безмолвием.
— Эй! Тебе чего надо! — вдруг раздался крик.
Оглянувшись, я увидел вдруг казака-бурята в толстенном тулупе,
— Скажи-ка, любезный, где бы мне отыскать капитана Скворцова? — спросил я как можно дружелюбнее.
— Пошто тебе капитан? — хмуро спросил казак. — Куда плыть собрался?
— Да ладно, не серчай, служилый! — улыбнулся я, присовокупив рубль серебром. И, как это обычно бывает, добрым словом и денежными знаками я добился много большего,чем просто добрым словом.
— Постоялый двор Трапезникова! Там спроси — смягчившись, отвечал казак. — А ты сам-то отколе будешь?
— Да так, по делам торговым! А где этот постоялый двор?
Казак махнул рукой в сторону идущей вдоль берега Шилки улицы.
— Вон он. Третий отсель!
Вскоре я уже стучал в дверь снимаемого капитаном «нумера». Орокан решил вернуться в нашу комнату — мой таежный друг еще стеснялся делать визиты к таким «большим начальникам», как капитан парохода.
— Кто там еще? — раздался из-за двери знакомый, чуть хрипловатый голос.
— Никифор Аристархович, — крикнул я. — Курила, с Амура! В Байцзы с вами ездил!
Дверь тут же распахнулась, и на пороге появился Скворцов — плотный, краснолицый, с седыми бакенбардами, нафабренными усами и добродушной усмешкой в глазах. Он был одет в теплую морскую куртку и меховую шапку.
— Курила! Вот так встреча! А я уж думал, съели тебя там медведи в этой тайге, или тайпины к хунхузам переметнулись! Ну, что встал, проходи, проходи, гостем будешь!
Мы крепко обнялись. В его тесной, не особо уютной комнате, по крайней мере, было тепло: жарко топилась небольшая чугунная печка, пахло дымком, смолой и крепким турецким табаком.
— Сейчас я чаю нам соображу. Ээй, человеек! — крикнул Скворцов куда-то в лестничный пролет, вниз, и вскоре у нас на столе уже возвышался пузатый, покрытый патиной медный самовар, вкусно пахнущий дымом.
— Ну, рассказывай, как твои дела? — спросил Скворцов, наливая мне в щербатую фаянсовую кружку обжигающе горячий чай. — Ты, кстати, как чай пьешь? По-бурятски али как?
— Давай по-бурятски! — согласился я, уже привыкнув к этому странному напитку с маслом и солью.
И конечно, разговор зашел о главной цели моего приезда в Сретенск и дальнейшего путешествия в Читу — о необходимости оформить понравившуюся мне землю и прикупить оборудование.
— А что именно тебе надобно? — Скворцов задумчиво почесал в затылке. — Без хороших насосов да инструментов трудно в тайге.
—
Капитан хмыкнул.
— Ртуть — это товар дефицитный, да и опасный. Но, думаю, у местных купцов можно будет раздобыть, если хорошо заплатить. А вот с помпами… — он сделал паузу, хитро прищурившись. — С помпами можно порешать. Есть у меня тут одна мыслишка!
Он подошел к окну, посмотрел на свой вмерзший в лед пароход.
— Видишь ли, Курила, на каждом пароходе есть помпы. Воду откачивать из трюма, котлы питать. У меня на «Нерчинске» тоже стоит неплохая, английского производства, еще до войны поставлена. Сейчас, зимой, пока навигации нет, она мне особо-то и без надобности. А к весне я могу и новую заказать, здесь, в Сретенске, есть подходящие мастерские. Там наши умельцы и не такое делают! Так что… — он подмигнул мне, — если цена устроит, могу тебе свою помпу уступить.
— Никифор Аристархович… — усмехнулся я. — Конечно, устроит! О цене договоримся!
— То-то же, — усмехнулся капитан. — А еще, — он понизил голос, — я могу поговорить с другими капитанами, что здесь на зимовке стоят. И их тоже помпы без дела простаивают. Думаю, если предложить хорошую цену, они тоже не откажутся. Деньги сейчас всем нужны, зима длинная, а доходы только с навигации. Так что, может, и три, и четыре помпы тебе раздобудем. Но надо ммм подмазать. Соображаешь?
— А то! Спасибо вам огромное, Никифор Аристархович! — от всей души поблагодарил я его. — Вы меня просто спасли!
— Да ладно, чего уж там, — отмахнулся он. — Свои люди — сочтемся.
— Никифор Аристархович, может еще в одном деле подскажите, — решил я пробить тему продажи золота.
— Может, и подскажу, — разгладил он усы.
— Где бы можно было золотишко продать, что бы и вопросом по меньше и цена хорошая, — напрягшись спросил я.
— Ууу, — махнул он рукой и задумался. Ну, ежели немного, то и в Чите можно сбыть, найдутся там купчишки. А ежели по больше, то в Иркутск надо, а то и дальше.
Что-то подобное и я предполагал.
Благо был запасной вариант, где это можно было попробовать в той же Кяхте. Богатеев там хватает. Да хоть та же Верещагина дама умная и хваткая.
Чай не водка, много не выпьешь. От самовара мы плавно перешли к китайскому рисовому вину «хуацзю», а там — и к «напиткам сурьезного калибру».
Никифор Аристархович, обрадованный встречей и предвкушением выгодной сделки, расщедрился на бутыль какой-то забористой настойки на травах, которую он называл «сибирским бальзамом». Штука эта оказалась на редкость коварной — пился бальзам легко, а по мозгам бил отчаянно.